«Он слишком много говорит. Волнуется паренёк… — я посмотрел на него с другого ракурса. — Любопытно… Не слишком ли ты молод для адвоката?»
— Простите, вдаюсь в детали, — Аркадий промокнул лоб салфеткой. — Короче, я прошу с ними поговорить, чтобы они оставили свои уголовные замашки. Считают, что могут что-то доказать? Пусть строчат в суд, как и планировали, я его выиграю. Без всякого насилия и официально.
— Насилие, чтобы не было насилия? — насмешливо спросил я. — Просто поговорить?
— Ну, может, помочь черепам пару раз со стеной встретиться. Для внушительности аргументов.
Я заулыбался от сказанного. Нет, на вид молодой, а думает, как прожжённый. С такими будет полезно иметь дела.
— Давайте бумажку, — лениво протянул я руку, делая шаг к столу. — Вернусь, обменяю её на расписку и постараюсь за вечер уложиться. Дел много.
Адвокат и сказать-то ничего не успел, когда я выхватил из его рук бумагу и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Кит, слушая мой краткий пересказ, аж присвистнул от удивления.
— Странно, я думал, что он, наоборот, борец со справедливостью через слово жопа!
Дождавшись, пока Паша перестанет ржать, я переспросил:
— В смысле? Что значит «через слово жопа»…
— Ну, есть такие борцы со справедливостью… Ручки не марают, но словом божьим молвят. Это не по правилам, так нельзя с людьми. А эта бабка сама кеды за икону закинула!
— А Филинов?
— Любопытный! — улыбнулся, как довольный кот, Паша. — Дать люлей придуркам, чтобы он очистил свою душонку.
— Не с той крыши смотришь, — парировал я, заводя машину. — Если он уже пользуется подобными услугами, с ним можно поработать в будущем. Каждый раз, как представитель «права» падает до уровня «разберись, пожалуйста, товарищ бандит», с ним становится проще наладить контакт. Конечно, если я устрою поножовщину в полицейском участке, он меня не отмажет, но, наказание смягчит.
— А ты собираешь делать подобное? — у Кита аж челюсть опустилась.
Хотелось влепить ему оплеуху за дурные мысли.
Вместо этого успокоился. Выдохнул. Что-то я сегодня какой-то больно кровожадный. Словно во мне просыпается та самая, печально известная моему бывшему миру сторона.
Жестокий диктатор своей банды. Такой наказывал только один раз. Первый и последний.
Мы медленно проехались по центральной улице, завернув к небольшому, но яркому заведению в следующем районе. В тот самый кабак, где отдыхала Екатерина Монеткина.
ebooksa