Чужбина

— Ага, королеву вашу ограбили.

Когда у неё глаза стали, как блюдца, я не выдержал и рассмеялся. Она с явным облегчением выдохнула и сказала:

— Шутите, значит, выздоравливаете.

И с гордым видом собралась уходить.

— Элиза, у меня родственники по маминой линии очень богатые люди. Да и от отца мне досталось немаленькое наследство.

— Поэтому, не переживай. Деньги у нас есть, — сам не знаю, для чего я произнес ей вслед.

Она остановилась, повернулась, насмешливо фыркнула и ответила:

— А я не за деньги переживаю.

Потом как-то хитро развернулась и ушла. А у меня от этого её движения, подчеркнувшего идеальную фигуру, даже сердце сбой дало. Вот наградил же её бог непонятной грацией, сводящей мужиков с ума!

С появлением денег жить стало веселей. Рацион питания улучшился, а выздоровление значительно ускорилось. Я не про рану говорю, а про организм в целом. Всё-таки, после ранения я был похож на узника концлагеря. А сейчас потихоньку начал поправляться.

Рана, как ни странно, больше доставляла беспокойства во время перевязок. Этот врач, которого, будь у меня на это силы, я прибил бы без зазрения совести, оказался настоящим живодером. В прямом смысле этого слова. Присохшие бинты он рвал так, что в заднице болью отдавало. А меня с каждым его появлением начинал бить нервный тик. Думаю, не присутствуй на этих перевязках Элиза, я орал бы, как резанный, от испытываемой боли. А так только улыбался губами, сведенными судорогой.

Приблизительно через неделю валом пошли разные новости. Немцы, несмотря на собранную против них коалицию, в хвост и гриву рвали своих противников. Во Франции они и до этого резвились не по-детски. А сейчас, несмотря на отправленный туда английский экспедиционный корпус, вообще сражаются, как берсеркеры какие-то. Австро-Венгрию, вступившую в войну на стороне коалиции, прусские войска перемололи в нескольких приграничных сражениях. Потом отправились на их территорию и начали потихоньку оккупировать. Никто не ожидал от пруссаков такой прыти. Сейчас страны коалиции, если можно так сказать, находились в растерянности.

В самой Англии до сих пор продолжается истерия из-за массовой гибели банкирских семей. Кто-то (предполагаю, что мои люди) за прошедшее время уничтожил уже двадцать два самых значимых здесь финансистов, по сути, парализовав работу банков по всей стране. Ходят слухи, что одну из групп, занимающихся этим террором, властям удалось уничтожить. Так ли это, неизвестно. Но счёт сейчас в пользу моих людей, если, конечно, это они резвятся.

В саквояже, принесенном Петром, нашлось больше пятидесяти тысяч фунтов. С драгоценностями немного не повезло. Чтобы их продать, нужно сначала переплавлять. Очень они приметные. Соответственно, опасно их реализовывать в первозданном виде в этой стране. Поэтому для нас пока это золото — мертвый груз.

В один из вечеров, когда Патрик, освободившись от своих дел, зашёл ко мне в комнату, у нас состоялся разговор. Он изменил жизнь ирландцев полностью и навсегда. Патрик был слегка подвыпившим. Пара бутылок пива для такого бугая, как слону дробина. Тем не менее, он расслабился, и мне удалось его разговорить. Оказывается, его пропавший отец был не торгашом, как я думал, а профессиональным моряком. Он за свою жизнь сумел скопить достаточно неплохой капитал. Добавил деньги, полученные в качестве приданного от жены, и купил свой корабль. На нём он проплавал без малого десять лет. За счёт этого смог очень неплохо заработать. Ещё и повезло с каким-то супервыгодным фрахтом.

Так вот, собрав приличную сумму и продав свой парусник, он заказал постройку парохода. Была надежда с его помощью увеличить в разы свои доходы. Не повезло. Первый же рейс стал последним. Неизвестно, что произошло. Может быть, это был несчастный случай или целенаправленная диверсия. Но из плавания он не вернулся. Беда в том, что перед рейсом семья залезла в долги и купила приличное количество промышленных товаров, надеясь их продажей оправдать первый рейс, и неплохо заработать. Вот эти долги и оставили Патрика с сестрой без средств к существованию.

Как удалось выяснить из разговора, Патрик восемь лет ходил в море вместе с отцом. Он был обучен всему, что должен знать и уметь капитан корабля, и очень сокрушался отсутствию нормальной работы по профилю. Точнее, работа была, и много. Но нормальной найти он не смог. Везде или с зарплатой были проблемы, или тёмные делишки хозяев не позволяли гордому парню поступиться своими принципами. На вопрос, почему он не ушёл в плавание с отцом, он с какой-то горечью ответил:

— Должен был. Но у друга детства на это время была назначена дата свадьбы, вот мы с сестрой и остались. В принципе, плавание не должно было надолго затянуться, максимум — неделя. Поэтому, большой необходимости в моем присутствии на корабле не было.

— Как дальше жить собираешься? — Спросил я, не подумав, и сам себя мысленно отругал. Парню и так не просто, а тут я еще со своими вопросами.

Он пожал плечами и ответил: