— Афеев, подожди. Нам надо поговорить.
Я остановился и повернул к нему голову. С лёгким скепсисом в голосе уточнил.
— Нам?
Тот на момент замялся и поправился.
— Мне надо с тобой поговорить.
Я отправил Сандала в квартиру, чтобы он сбросил там трофеи, а сам чуть приподнял руку, в которой всё ещё держал бумаги.
— Тогда говори. Что тебе нужно?
Смертный замялся, осматриваясь вокруг. Видимо по какой-то причине рассчитывал, что я позову его к себе.
— Как ты всё решил с Волконской? Отец сказал, что тебя позвали к ним в салон, значит ты уже договорился. Да ещё и отношения с ними наладил.
Формулировки были такими, к каким он привык — просто сформулированные вопросы, без всякого намёка на просьбу. Молодые патриции часто считали вежливость проявлением слабости. Те из них, кто доживал до зрелого возраста, убеждались в обратном. Но этот, свой этап естественного отбора, ещё не прошёл.
Сверху спикировал ястреб, чьи когти остановились буквально в паре сантиметров от головы студента. А я решил честно ответить на его вопрос.
— Так я и не договаривался. Сначала одолел на дуэли Голицына, а потом брата Волконской.
Тот неуверенно кивнул.
— Я слышал. Но после такого не зовут на званый вечер! Это повод для войны или императорского суда. Не понимаю.
На момент я задумался — объяснять ему или отпустить в свободное плавание? Пока размышлял, решил уточнить другой момент.
— А тебе они что предложили?
Тот яростно выдохнул воздух.
— Предложили? Волконские? Ты надо мной смеёшься, Афеев? Вира в пятнадцать миллионов за то, что видел их наследницу голой или война. Вот и всё предложение. Было бы там ещё на что смотреть! Ни рожи, ни…
Осёкшись, обвёл округу испуганным взглядом. Убедившись, что поблизости нет людей, вернул внимание на меня.
— Ты не подумай, деньги у нас есть. Просто сейчас почти всё в деле. Нужно или продавать предприятия, которые только начали работать и стоят совсем дешёво, либо залезать в кредиты.