— Каковы твои планы, Меркурий? Я рассказываю тебе о себе, но сам ты пока не вымолвил и слова.
Мьёльнир передал мысленное сообщение — спутника смутило, что божество эвенкилов говорит на понятном мне языке. Но тут как раз ничего странного не было. Стоило богу коснуться разума одного из смертных, как он мог воспользоваться его знаниями. Начиная от языка и заканчивая любой иной информацией, что содержалась в голове человека. «Искра» Ургена была небольшой, но зато цельной — ему были доступны всего его старые возможности.
— Я хочу выяснить, что здесь произошло. Отыскать виновных в гибели богов и покарать их. Не думаю, что у меня получится оживить павших, но я хочу отомстить за их смерть.
Секунду тот мрачно изучал меня. Потом поморщился.
— Что ты успел выяснить?
Сандал заклетокал — судя по его мыслям, ястреб возмущался тем, как лесное божество разговаривает с одним из обитателей Парнаса. Взгляд Ургена сместился на моего божественного спутника, а сам я принялся отвечать.
— После падения богов, образовались два ордена, которые вобрали в себя массу знаний. Члены каждого из них умели управлять силой. Потом между ними началась война. По итогам которой победители правят миром, а проигравшие находятся в подполье.
На мгновение замолчав, добавил.
— Ну а то, что каждый пятый смертный рождается наделённый Даром, я думаю ты и сам уже понял.
Тот кивнул. А вот мой разум бешено работал над выходом из этой ситуации. Сражаться с ним я не хотел. Зачем убивать единственного выжившего собрата? Пусть он и покровитель лишь небольшого лесного племени, но сейчас мы с ним единственные боги в этом мире. По крайней мере, о других я ничего не знал.
— Как найти этих смертных? Кто-то из членов этих орденов есть поблизости.
Я на момент задумался. Чем дольше он находился во Владивостоке, стоя прямо среди городских кварталов, тем лучше его запомнят местные жители. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. А сталкиваться с Хранителями, ему вовсе не стоило.
— Возможно. Но большинство из них скрывают свои лица и имена. К тому же они всё равно слишком сильны.
Тот оскалился в усмешке и кивнул куда-то наверх.
— Десятки тысяч мёртвых душ. Это гнильё вскрыло врата Нижнего мира, а потом уничтожило его. Почти все эвенкилы, которые не погибли на месте, сейчас здесь. Явились следом за мной. Мало кто из них сохранил рассудок, но думаю они будут рады сгореть ради гибели нашего врага.
Это несколько меняло расклад. Если Урген на самом деле был способен освоить энергию такого количества погибших, то на какой-то момент времени он мог сравняться по силе с тем же Квирином. Только вот эта мощь будет заёмной и конечной.
— Смертных слишком много. И мы не представляем, какие у них могут быть артефакты. Ты можешь обрести силу за счёт мертвецов, но рано или поздно она исчерпается и ты падёшь. Разве этого хотел бы твой отец?
Он задумался. Я же внезапно понял, что раз царство мёртвых эвенкилов просто запечаталось, значит могут существовать и другие схожие пространства. Наше собственное царство мёртвых, угодья Аида, чертоги Одина. И масса других мест, самого разного масштаба. Там могло что-то остаться. Божественные доспехи и оружие, артефакты, кто-то из выживших членов свиты или слуг. В конце концов, души смертных, которые тоже могли поведать что-то ценное.
— Я хочу мести. Сокрушить тех, кто убил всех вокруг! Выжечь их пламенем и обратить в прах! Навсегда!
Сейчас, когда он кричал, а лицо было искажено лютой ненавистью, Урген больше не казался мне адеватным собеседником. Хотя, стоило признать, у него имелись веские резоны для злости.