На лице Ратибора появилось озадаченное выражение и он уточнил.
— Настолько быстро, что компенсирует потери? Вы уж извините, но как-то я немного сомневаюсь, граф.
Я едва не ответил резкостью. А потом вспомнил, кто именно стоит рядом со мной. Один из сильнейших Одарённых этого мира. Который наверняка сможет создать не просто мощный поток пламени, а настоящую стену. Или сразу несколько.
В моём энергетическом каркасе тоже имелся Дар, связанный с генерацией огня. Который я в процессе боя против чёрных колоссов, перехлестнул с «искрой».
Хватит ли у нас мощи, чтобы окружить пламенем всю созданную бурю и давить одновременно со всех направлений? Какой-то момент я колебался. А потом внутренне усмехнулся. В конце концов, бог я или нет? В самом крайнем случае, переработаю небольшую часть «искры». Лучше так, чем допустить гибель охотников или жрицы.
— Бьём по моему сигналу, князь. Если получится, то отсекаем цель, ориентируясь приблизительно по периметру площади. Нет — отступаем и начинаем давить по внешнему контуру.
В глазах патриция мелькнуло лёгкое удивление. То ли из-за быстрой смены решения, то ли из-за проступившего командного тона, что относился к его персоне.
— Как распределим площадь давления?
Теперь я уже посмотрел на кавалергарда с некоторым возмущением во взгляде.
— Поровну, Ратибор. На мне восточная полусфера, на вас западная.
По лицу смертного скользнула тень задумчивости. Понимаю — я бы на его месте, тоже заинтересовался, окажись рядом юноша, которому не исполнилось и двадцати лет от роду, а объём силы сравним с моим.
Мы ударили через пару секунд. Песчаную бурю рассекли потоки ревущего пламени — светло-зелёного по правую сторону от нас и ярко-оранжевого, по левую.
Зря Оболенский сомневался — нашей совместной мощи с лихвой хватило, чтобы замкнуть вокруг площади сферу из пламени. Огонь пришлось пустить и под землёй — чтобы отсечь все пути к отступлению. Потому как никто не мешал гомункулу скользнуть в почву окружив себя коконом из пропитанного мощью песка. А потом вынырнуть в паре километров отсюда. Или вовсе создать свои копии, а самому укрыть артефакт и затаиться. Конечно, Данциг окружён Вуалью и отсюда просто так не убраться. Но искать подобное существо в городе с безумно искажённым энергетическим фоном — такое себе удовольствие.
Поэтому мы замкнули полноценный шар и постепенно сдвигали его стенки ближе, вливая в конструкцию всё больше силы. Те контуры плетений Сета, что находились за пределами созданной нами ловушки, постепенно прекращали свою работу. Песок терял управляемость и бесконтрольно кружился в воздухе, оседая на землю. А мы продолжали давить, переплавляя оружие врага в стекло и лишая его силы.
Надо было отдать противнику должное — он сопротивлялся. Настоящие боевые плетения Сета, оказались гомункулу неизвестны, но тот активно импровизировал. Порой, вполне успешно — мощные атаки заставляли стены сферы прогибаться и истончаться. В одну из таких попыток, он вовсе едва её не расколол, удачно ударив прямо по месту стыка.
Враг наверняка понимал, что шансы невелики. Сейчас он сам оказался в ловушке, а контролируемый им объём пространства сократился почти в три раза. Тем не менее, гомункул продолжал сражаться. Инстинкт самосохранения у подобных существ отсутствовал. Вместо него имелось стремление сохранить себя в качестве орудия хозяина, но судя по всему, инструкции для текущей ситуации, спасения исполнителя не предполагали.
Потому он сопротивлялся. Хладнокровно и отчаянно бился до самого конца. Даже когда вся площадь оказалась заполнена бесформенными конструкциями из оплавленного стекла, а контролируемое им пространство сократилось до размера, что едва вмещал его небольшую фигуру.
Сражался и тогда, когда пламя коснулось его руки. Добралось до ступней. Сопротивление прекратилось лишь после того, как огонь спалил добрую треть его тела. Вернее, в тот момент, когда противник потерял контроль над нижней полусферой своей защиты и пламя рванулось наверх, уничтожив его ноги до колен. После чего он потерял равновесие, буквально за мгновение сгорев полностью. В отличие от обычного человека, разум гомункула не был привязан к головному мозгу — в теории существо могло продолжать сопротивление, пока сохранялся достаточный объём плоти и энергетического каркаса для его функционирования.
Перерабатывать какую-то часть «искры» не пришлось — хватило той мощи, что она вырабатывала в процессе и резервов божественной силы. А вот скрыть от Оболенского факт поглощения трофейной энергии, не вышло. Во-первых, он наверняка зафиксировал тот поток мощи, что хлынул в меня после того, как Сандал материализовал на ладони кольцо. А во-вторых, смертная оболочка отреагировала вполне предсказуемо — ноги едва не подкосились, а по телу пронеслась волна дрожи.
По крайней мере, выросший объём «искры» и полностью отлаженный энергетический каркас, позволили сохранить равновесие. А образов в этот раз, отчего-то не было. Только чистая сила. Потому я сохранял полностью невозмутимый вид. Само собой, с князем это придётся обсудить. Но хотя бы не прямо сейчас.