Снова стискивает зубы, так что слышен скрежет.
— Я бы не стал лгать. Когда я находился там с визитом, всё было на месте. Не думаю, что такое количество кораблей можно отремонтировать за короткий промежуток времени.
В голове созревает ещё один вопрос, который я сразу озвучиваю.
— Зачем тебя туда возили?
На момент заминается. Потом всё-таки отвечает.
— Оценка проекта по перепланировке двух пассажирских кораблей под десант. Хотели получить моё мнение по поводу уровня комфорта для солдат и эффективности в целом.
Звучит логично. И на человека, который врёт, он вроде бы тоже непохож. Но отпускать пленных до того, как мы получим обещанное, я в любом случае не собираюсь.
Сам генерал, после недолгого ожидания, добавляет.
— Если вы появитесь там, вместе с нами на борту, всё будет очевидно.
Губы сами расходятся в усмешке, перед тем как озвучить очевидный ответ.
— Всё и так будет очевидно. Вас вытащили с поверхности Рапсоры, а потом атаковали базу о которой почти никто не знал. Уверен, руководство "Шиззера" сложит два и два. Так что тебе стоит переживать не об их мнении, а о поиске новой работы.
Маро дёргает левой щекой.
— Это не работа, парень. Я военный. Наше дело — сражаться.
Тонк издаёт короткий смешок, привлекая к себе внимание. Но против моего ожидания, никак не комментирует его слова. А я развожу руками.
— Если за это платят, значит работа. Знаешь, сложно говорить о воинских идеалах или чём-то похожем, когда командуешь соединениями корпоративной пехоты.
Вот теперь на его лице появляется отчётливое раздражение.
— Вы вовсе ведёте себя, как грабители с большой дороги. Ничем не лучше нас. А я сражаюсь не за "Шиззер". Мы бьёмся за Гражданскую Лигу и свободу.
Вздохнув, почти на полном автомате выдаю ответную реплику.
— Как будто разница так велика. С одной стороны — погрязшие в роскоши и безумии аристократы, а с другой дельцы и политики, которые рвутся к власти и деньгам. Где-то посередине — государственные структуры, пронизанные коррупцией. Вся система давно прогнила на корню.
Несколько мгновений молча пялится на меня. Снова дёргает щекой. И почему-то усмехается.