Казалось, что мир разлетелся на части. В ушах прописался мерзкий звук контузии. Битое стекло блестело вокруг тысячами осколков. Голова болела, тошнило. Гора посмотрел сквозь облака осаждающейся пыли по сторонам, прижавшись как можно плотнее к полу: Рысь оттряхивал от бетонной крошки форму, пытаясь подняться с четверенек на ноги. Колонны и листы обшивки ангара слились в серо-синеватую муть, скрытую завесой полумрака. Плавающий взгляд зацепился наконец за чёрный военный автомобиль. БАМП сдвинуло волной взрыва назад, впечатав в стену. Броневик настолько сильно влетел задним бампером в профлист, что через образовавшиеся щели и трещины вокруг машины пробивался тусклый дневной свет. Гора начал понимать, что жив, когда кто-то подошёл к нему. Палач с размаху ударил нижней частью кулака по бронежилету пытающегося оклематься здоровяка:
— Твою мать, Гора — ты камень! Ты камень, мля! Неужели, сука, баллоны с газом — это херня, о которой можно и не говорить вовсе?
Ухватив рукой за лямки разгрузки, он начал помогать товарищу встать на ноги, одновременно перемещая его к выходу из ангара:
— Нам повезло! Офигеть, как повезло, что этот ангар не сложился как карточный домик! Понимаешь? Ты тупой, но, сука, везучий, коль все не сдохли!
Калитка в ближайших воротах была открыта взрывной волной нараспашку. Гора постепенно приходил в себя: очертания предметов вокруг становились всё чётче, звуки перестали быть приглушёнными, исчезал противный писк. Всё это время из гарнитуры что-то доносилось. Поначалу Гора не мог понять идущие из динамика звуки, но всё же сознание стало распознавать слова:
— У нас есть раненный!
Автоматные очереди гремели в здании напротив. Но хлопки выстрелов не шли ни в какое сравнение с тем рёвом, которым отзывалась местность вокруг высоты. Из леса на склоне доносились звуки, похожие на звериные. Протяжный лай, треск челюстей, пугающий прерывистый рык разъярённых хищников. Будто проснулось гигантское осиное гнездо. Гора взял поудобнее висящий на нём пулемёт и побежал за Рысью и Палачом к входу одноэтажной постройки. Приближающийся со всех сторон рёв не позволял «великану» услышать даже собственные шаги.
…Выполнять! — голос командира смолк.
«Чёрт возьми, мы попрёмся туда втроём? Что-то его «заносить» стало», — думал Декан, подходя к крыльцу кирпичной постройки. Настя, сверкая красным крестом на рукаве формы, начала медленно подниматься по ступенькам к входной двери. Грязные комки свалявшегося пуха под её берцами распадались на серые перья, когда она случайно попадала по ним носком ботинка. Всё крыльцо было в наполнителе из какого-то разорванного матраса или подушки. Ветер своими слабыми порывами умудрялся вытягивать из приоткрытой двери новые порции пуха, но только сухого. Слева от входа на стене висела небольшая красная табличка с жёлтой надписью: «Казарма».
«Ой!», — чуть не вскрикнула от неожиданности Мессия, когда её почти беззвучно хлопнул по плечу Джигит. Обернувшись, она увидела его жесты, обозначающие: «Сначала я вхожу, ты — после, а он — прикрывает».
«Хорошо», — Настя кивнула, испытав облегчение от того, что ей не первой придётся войти в помещение, в котором может быть что угодно. Джигит осторожно начал открывать дверь. Мозаика из пуха, щепок и мелкого неопознаваемого мусора устилала линолеум на полу в тамбуре. Напротив входной двери была окрашенная в жёлтый цветстена.
В гарнитуре прошипело:
— Командир, это 3‑е звено — обнаружили БАМП! Возможно, исправен.
— Принял! Надо выяснить на ходу он или нет, если, конечно, это не займёт много времени.
«Что так грязно-то? Двое суток прошло», — подумала Настя, поворачивая вслед за Джигитом налево по небольшому коридору за тамбуром. Помещение, в которое они вошли, было большим и занимало почти весь объём кирпичной постройки. Ряды небольших окон освещали следы бойни: перевёрнутые металлические кровати, опрокинутые, разломанные тумбочки, повсюду был пух из нескольких разодранных подушек. Почти по центру комнаты лежали наваленные друг на друга осколки интерьера и спальных принадлежностей. Они образовывали настоящий завал до потолка. Среди хлама были видны въевшиеся красные пятна, багровые следы брызг и засохшие лужи крови, с «вклеенными» в них пухом и щепками. В нос ударил неприятный приторный запах разложения. Свет фонарей не мог «нащупать» трупы даже в темных углах почти освещённой комнаты. В расположении казармы было ещё две двери: ближе к коридору — белая, с решёткой понизу, и в дальнем конце — широкая, тёмного цвета. Не говоря ни слова, трое бойцов разошлись по помещению. Декан прислушался к тишине за тёмной дверью, затем осторожно открыл её, взяв на мушку стеллажи найденной кладовой. Отваливающаяся штукатурка, металлические полки с какими-то коробками и ящиками, одинокая лампа под потолком в чёрном цоколе двадцатилетней давности. Через узкую дверь-решётку в дальнем конце комнаты на бетонный пол падал дневной свет. За ней был виден бетонный забор.
«Чё ещё за выгородка?», — подумал ротный «биолог», смотря на эту решётчатую дверь в стене, но мысль прервал дважды щёлкнувший внутренний канал связи…
Мессия осторожно ступала за крадущимся Деканом в сторону дальней синей двери. Когда они поравнялись с завалом, Настя увидела ногу, торчащую из кучи. Стянутый шнурком армейский ботинок был плотно прижат к голени в камуфлированных штанах. Оглянувшись, она увидела, как Джигит всматривается в прорези пластиковой решётки на белой двери. Повернув голову, Мессия поняла, что отстала: Декан добрался до дальней стены и готов был вломиться в соседнюю комнату. Но почему-то он медлил и явно не из-за неё. Видимо, прислушивался. Настя легонько пнула ногу, торчащую из завала.
«Целый что ли?», — окоченевшая нога осталась на своём месте, а значит, под мусором скрыт целый труп. Если это так, то он оказался прикрыт парой раскиданных одеял и листом ДСП от разломанной тумбочки. Вряд ли этот солдат представлял себе могилу «защитника Родины» такой. Мессия, держа свой лёгкий укороченный автомат в левой руке, стянула первое полушерстяное одеяло — показался затылок с короткими русыми волосами на голове. Настя потянула за ближайший угол второго. Оно поддалось, сорвав липкую красную корку с правого бока мёртвого военнослужащего. В нос ударил мерзкий запах гнили. Девушка даже на несколько секунд закрыла нос локтем: вонь была тошнотворная. Практика на уроках анатомии была далеко не самым любимым предметом Насти в медицинском колледже. Мухи взлетали и садились вновь на изувеченное тело военного. Вероятно, жетон был ещё на нём. Одна из инструкций «Раската» обязывала собирать сведения о военнослужащих, числившихся пропавшими без вести в тех районах, где применялся спецотряд. Не переворачивая труп, Настя нащупала на его холодной шее цепочку.
«I отрицательная. Фаранов. № 339801‑В», — было выдавлено на кусочке тонкого металла.
«Буква? Впервые вижу букву в конце личного номера», — подумала Мессия. В ухе прозвучал двойной щелчок выхода на связь.
ebooksa