— Ты специально, — подметил я.
— Нет, что ты! — рассмеялся американец, — Я люблю здешний кофе только и всего. Вот тебе взял…
Он подвинул ко мне маленькую чашку с аппетитной пенкой.
— Нет, — ответил я, — Обойдусь.
— Как пожелаешь, — пожал плечами Джордж, — Пока ты меня догонял, я уже успел пообщаться с одним милым бизнесменом, он вот тоже отказывался. Говорит неполезно, но тебе ведь не интересы дела Акведука…
— Нет, нисколько. Я выполняю приказы, а не пекусь о политике.
— Пуля-дура, так? Куда выстрелили, туда и полетела.
— Да, — я посмотрел в окно. Старуха ковырялась в урне и выуживала оттуда стеклянные бутылки, складывая в потертую и истрепанную сумку. Я отвернулся.
— Не нравится? — осведомился Джордж.
— Не знаю.
— Нет своего мнения?
— Возможно.
— У тебя был брезгливый вид.
— Неправда. Я едва ли мог ее разглядеть.
— А! Я забыл, — хмыкнул Джордж, поигрывая ложкой в чашке, — Все же тебе стоило согласиться на операцию. Ты бы сейчас отлично видел. Какая разница кто предоставил тебе возможность извлечь для себя выгоду? В любом случае надо пользоваться шансом. От восстановления зрения выигрывал только ты, не я, не орден, и тем более не Акведук. Акведуку, наоборот, на руку ослабление противника.
Я ничего не ответил.
Диего, какой смысл мне распинаться перед врагом?! Все равно все его душевные излияния направлены мне во вред с одной только целью подавить меня.
— Ладно, ты ведь все равно не слишком болтливый, — с иронией протянул Гленорван, — Ты настоящий результат пагубного влияния розенкрейцеров.
— Я покурить, — я сорвался с места.
— Спасибо, что отчитался, — улыбчиво съязвил Джордж.