— Да, Учитель, — голосом, дрожащим от ужасного осознания истины, выпалил я.
Игнасио поднялся на ноги, смотря на меня надменным взглядом. Его губы искривились в наслаждении.
— Но я добр к тебе, мышонок, как и учит святое писание, я прощаю тебя и принимаю со всей скверной.
Я кинулся на колени и обнял Игнасио за ноги.
— Я люблю вас, Учитель! Я благодарен вам за все! Я люблю… Люблю… — исступленно лепетал я. Слезы ручьем текли из моих глаз.
Игнасио сощурился и пнул меня ногой в грудь, отпихивая в сторону.
— Правильно делаешь, — менторским тоном произнес он, — Но не пищи мне тут. И запомни, тот, кто к тебе притронется, осквернится сам. Ты мерзость из преисподней, не порти людям жизнь. Понял?
— Да, Учитель… — я вытер слезы рукавом и тоже поднялся.
— Мой урок тебе удался, — захихикал Игнасио, — Едем домой.
Диего, прости, что напомнил и вновь рассказал. Но я не мог иначе…
Меня разбудил клаксон, я вздрогнул и подскочил.
Я сидел в машине, мчащейся по шоссе, сумрак уже спустился на город и мои глаза не сразу к нему привыкли. На мне лежало пальто Джорджа, а сам американец сидел рядом и смотрел на меня лукавым взглядом.
— Я что спал? — спросонья я задал глупый вопрос.
— Да, прикорнул еще в кино, — засмеялся Гленорван.
— Как я сюда попал?
— На автопилоте, не бойся, я тебя не трогал, — Джордж подмигнул, — У тебя поразительная способность механически совершать разные действия.
— Да, есть такое дело.
— Стоило приказать тебе встать и идти, ты сразу послушался.
Я промолчал, как-то неприятно стало от слов Джорджа. Ведь пока я был сомнамбулой, он мог со мной делать все, что хотел и американец не преминул намекнуть мне на это.
— Опять ты на меня свое пальто скинул, — зло проговорил я, смахивая с себя чужую вещь.