— А-а, ясно, — отстраненно протянул предатель, — Слушай, у нас тут такая беготня, как при втором пришествии…
— Серьезно??? Я его не застал, — сыронизировал американец, поправляя прическу.
— Да, ну тебя! Нет, ты мне скажи, что там на диске?
— Не уж то уже орден тиражируют мое кино в массы…
— Гленорван, — обиделся собеседник, — Ну, скажи мне. Я хочу знать, как ты расправился с этим негодяем!!!
— Мечтаешь почесать самолюбие? Позлорадствовать?
— Хочу видеть его падение… Надеюсь, он унижен? Растоптан? Джордж, я же знаю насколько ты бываешь коварен и жесток, что ты придумал для Альентеса?
— Кое-что. Значит, говоришь у вас там паника?
— В какой-то степени, да. Весь монастырь гудит, никто не знает подробностей, но ходят слухи, что там нечто! Сейчас Лига заседает…
— Да ты что! Уже?! Какая честь для меня, — хохотнул Гленорван, — Мое творение оценят по достоинству.
— Рауль чуть ли не плакал, когда узнал, что речь пойдет про Альентеса…
— А Рауль-то здесь, каким боком? Тьфу, то есть, кто он? — Джордж тихо хихикал.
— Да так… — растерялся шпион, — Брат один…
— Ясно. И что говорят в монастыре?
— Ничего. Просто жужжат, что, мол, Альентес облажался, что братству нанесен сокрушительный удар, — парень помолчал, — Правда, я сомневаюсь, что из-за одного барана падет орден. Альентес не столько значит для розенкрейцеров, он ничтожество.
— Монолог от обиженного медвежонка, — заключил американец.
— Ничего я не обижен!
— Ну, у тебя же личные причины ненавидеть Альентеса…
— В каком-то смысле, не люблю, когда незаслуженно превозносят!
— А когда обижают… Незаслуженно, — голос Джорджа стал жестким.