Письма в пустоту

— Э! — Рауль растерялся, — Забавляешься, брат Игнасио?

— Суешь нос в чужие дела, брат Рауль? — на автомате отозвался мужчина, выпрямляясь.

Рауля неприятно обдало сухим ветром опасности.

— Я шел на заседание Лиги…

— Я понял, как всегда опаздываешь. Все наставники уже там и возможно даже старейшины заняли свои почетные места.

— Ты тоже не вовремя.

— А я не тороплюсь, — высокомерно произнес Игнасио, улыбнувшись, что делало его худое лицо отталкивающе сморщенным.

— Как идет задание? — выпалил Рауль.

— О каком именно задании идет речь? — Игнасио приподнял левую бровь, сверля брата по ордену колючим взглядом.

— Я про Альентеса…

— Что с ним?

— Э, да ничего! Информации нет, вот… Я и интересуюсь, как он? — Рауль начинал сбиваться. Так бывало всегда, когда он оказывался под обстрелом невыносимых глаз Игнасио. Рауль ненавидел это чувство растерянности, в которое его ввергал старший наставник.

— Мышонок жив, пока еще, — равнодушно произнес Игнасио, — В нем еще есть энергия, думаю, эту миссию он завершит. А потом… Я жду его смерти, хочу посмотреть, как он сгорит. Зрелище обещает быть потрясающим.

Рауль нервно сглотнул.

От подобной дикости он просто напросто опешил.

Уловив замешательство собеседника, Игнасио рассмеялся низким неприятным, почти демоническим смехом.

— Не понимаешь, как Учитель может желать смерти воспитаннику? — спросил он, отсмеиваясь, — Рауль, ты так молод и наивен, что я удивляюсь, как ты попал в Лигу. Хотя ты всегда умел подлизывать нужную пятую конечность. Верно? Какой же ты тупой, мне даже жаль тебя.

Рауль хотел было ответить, но слова как назло вылетели из его головы. Лихорадочное и неразборчивое бормотание одними губами — все, что он смог выжать из себя.

— Э-э-э, да я смотрю, тебя всего трясет от ненависти, — Игнасио положил руку на плечо молодого наставника и всмотрелся в его лицо, — Ты так меня презираешь, так желаешь моего исчезновения. Но этого не произойдет. Пока я и мои методы воспитания нужны ордену, я никуда не денусь. И позволь напомнить, именно мои воспитанники становились самыми прославленными бойцами розенкрейцеров.

— Политика переменчива, — сумел пробормотать Рауль.