Письма в пустоту

22
18
20
22
24
26
28
30

К Гленорвану я почувствовал нечто похожее на чувства к Гарсиа. Этот американец так духовно силен, что я невольно восхищаюсь им. А как он элегантно одевается! Ты бы видел…

Он эталон и идеал.

Жаль, что мне не приказали убить его сразу. Люди подобные ему, змеи-искусители, не должны и дня задерживаться в Акведуке, иначе нам не выстоять в борьбе.

Диего, знаешь, что он устроил мне потом?

О, его насмешкам и высокомерности не было конца. Мы отправились в глазную клинику. Когда я услышал пункт назначения, у меня в душе все похолодело, я понял, Джордж не остановится, и его розыгрыши уйдут далеко за грань человеческой морали. Циничный ублюдок, он потешается над моим ранением, издевается… Ведь калеку уязвить и обидеть проще всего.

Вчера он намекал на мою развращенность, сегодня смеется над раной… Но я не обольщался на счет людей из Акведука, это нормально, что он меня добивает. Грамотно… Однако, мне бы так хотелось просто поговорить… Диего… Как ты думаешь, почему именно Джордж вызывает во мне столь бурные и яркие эмоции?

Да, ты прав. Он хороший пример для подражания, он настоящий мужчина, такой, каким мне никогда не стать. Я лишь смотрю со стороны и любуюсь своими упущенными возможностями, несбыточными образами…

Я… Диего, ненавижу себя… И ты не проявляй ко мне доброты, я не заслужил!

Итак, вернемся к повествованию.

Сейчас я стою в центре глазной хирургии. Джорджа нигде нет, я потерял его, когда он скользнул в кабинет томографии мозга. Но я уверен, что он рядом и не даст нам разминуться.

Видишь, как просто, я могу не прилагать особых усилий…

Постой, меня отвлекает медсестра.

— Вы Альентес? — доброжелательно спрашивает женщина, беря меня под руку.

Я изучаю ее немолодое, но приятное лицо и отзываюсь:

— Да. Что вам надо?

— Ваш дядя сказал, что вы будите ждать здесь. Не бойтесь, пойдемте!

Диего, эта женщина тащит меня в кабинет.

— Мой кто? — спрашиваю я, — Куда мы идем? Отвечайте!

— Мистер Гленорван говорил, что вы будите стесняться и протестовать, — медсестра ласково улыбнулась, — Я понимаю, что вы, как иностранец, тем более воспитанник монастыря, чувствуете себя неуютно, но ваш дядя о вас позаботился. Все будет хорошо.

Диего! Что она несет?