— Я спросил, куда мы идем? — я жестко оборвал ее, выдергивая руку.
— Да сюда, — женщина немного напряглась, но улыбка так и застыла на ее лице. Видимо она вообще приросла к губам на века, перестав быть просто выработанной привычкой услужливости.
Мы стояли перед кабинетом с железной дверью.
— Джордж там? — недоверчиво спросил я.
Она секунду колебалась, а потом уверенно кивнула.
У меня больше не осталось причин ждать в коридоре, я шагнул в черное помещение врачебного кабинета. Пахло лекарствами и техникой, фоном жужжали приборы. Американца здесь и в помине не было.
Но я не обольщался на сей счет.
Меня усадили на стул перед линзой аппарата. На другом конце машины восседала молодая девушка в белом халате и строгими чертами лица.
Она попросила меня снять повязку.
— Для чего? — спросил я.
— Пожалуйста, делайте, как я говорю, — вежливо, но нотками сгущающегося раздражения в голосе ответила врач.
Я стянул повязку.
Девушка кивнула медсестре, проводившей меня сюда, и она с услужливой быстротой стала снимать с меня пластыри. Когда женщина увидела рану, она ахнула и всплеснула руками, за что получила от врачихи неодобрительное цоканье.
— Позвольте мне, — строго произнесла девушка, приглаживая свои и без того прилизанные черные волосы.
Она подошла ко мне и, склонившись над раной, стала вертеть мое лицо в разные стороны, хмыча и угукая сквозь плотно сжатые губки.
— Грубая работа, — наконец заключила она, — Где вам накладывали швы?
— В поликлинике… — нехотя отозвался я.
— Ясно, думаю, швы можно снять.
— И?
Девушка неоднозначно на меня глянула, а потом кивнула медсестре. Та спешно принесла врачихе необходимые приборы.