— Конечно, нет. Система мониторинга и социальной подготовки останется в том же виде. Первое, что я хочу предложить — контроль на всех границах. Проверки всех людей, покидающих любую страну или прибывающих в неё. Возможно контроль на административных границах, внутри некоторых крупных государств. Второе — выборочные проверки кварталов в крупных городах. Всех, включая взрослых. И немедленное уничтожение обнаруженных незарегистрированных «изменённых». Наряду с теми, кто их укрывал.
За столом повисает тишина и француз, усмехнувшись, продолжает.
— Считаю, что эти задачи следует возложить на департамент генерала Дикенса. Тем более, что у него налажен хороший контакт с национальными армиями. Моя же команда займётся работой с центрами подготовки, взяв на себя обеспечение их максимально эффективного функционирования. Думаю, нас следует сократить процент выживаемости, уничтожая до восьмидесяти процентов «генизлов», которые туда поступают. Более того — на мой взгляд стоит избавиться от трети тех «изменённых», что прошли обучение и сейчас находятся на военной службе.
Слышатся удивлённые возгласы и всё тот же старик уточняет.
— Перебить тех, кто сражается на нашей стороне? Какой в этом смысл? Или вы считаете, что ваша собственная программа подготовки потерпела крах?
— На мой взгляд, её давно следовало изменить. Давать им меньше знаний и настроить на выполнение приказов. Поменять концепцию отношения к тем «генизлам», что остаются незарегистрированными. Как вы думаете, что они чувствуют сейчас, получая полноценное образование, а потом отправляясь убивать своих же сородичей? Непроизвольно возникает сравнение с отдельными моментами в истории человечества. Необходимо снизить средний уровень интеллекта наших воспитанников.
На этот раз ему отвечает молодой парень из конца стола.
— То есть вы предлагаете сделать их тупыми болванчиками, что могут только выполнять приказы, а тех, кто окажется умнее остальных — уничтожать?
Марзье вытягивает голову, пытаясь рассмотреть говорившего.
— Если выражаться грубо, то да. Но я бы назвал это мерами по улучшению дисциплины и обеспечению лояльности будущих бойцов. Нам нужны только те, в ком мы будем уверены.
Этот же парень, снова интересуется.
— Считаете, что среди «изменённых», находящихся на службе, могут оказаться предатели?
— Не уверен на сто процентов, но вполне допускаю такую возможность. Именно поэтому, нам следует ликвидировать значительную часть «генизлов», носящих погоны. И полностью переработать концепцию отношения с остальными. Раз гуманный подход не сработал, будем действовать грубой силой.
Закрывшая ноутбук женщина, снова вмешивается в беседу.
— А разве он был гуманным? Я предлагала запустить программу социализации «генизлов», которая помогла бы им встроиться в наше общество. Думаю, такой подход обеспечил бы нам минимальные проблемы, вместе с тем сильно подняв уровень безопасности.
Лысый мужчина, сидящий во главе стола, раздражённо взмахивает рукой.
— Вы снова? Каждое совещание одно и то же — может быть уже хватит? О вашем предложении все прекрасно помнят, как и о том, что его отверг совет глав государств Евразийского Союза. И уж тем более, никто не станет рассматривать подобные концепты сейчас, когда мир столкнулся с новой агрессией».
Увидев, что ему собираются ответить, толстячок снова нажимает кнопку на своём микрофоне.
— Возражений я слышать не хочу. Как и пустопорожних рассуждений. Если вам есть, что сказать по существу — тогда говорите. Нет — буду вынужден удалить вас с совещания. То же самое касается и всех остальных.
Почти три десятка человек, молчат и лысый снова машет рукой, давая генералу понять, что можно продолжать. Тот, едва заметно кивнув ему, излагает дальше.