– У нас нет выбора, все на пути к окончательному разрыву.
Макки ожесточенно потер лоб. Температура в сфере продолжала неуклонно повышаться.
– Я исполняю долг чести, – сказал вдруг калебан. – Я знакомлю тебя с перспективой. Сознающие вашей плоскости, как представляется, неспособны, то есть лишены средства отвлечься от влияния моей общности с Эбниз. Сообщение понятно?
– Макки, – сказал Фурунео, – вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, сколько сознающих пользуются люками перескока?
– Черт, да почти все.
– Сообщение понятно? – повторил калебан.
– Не знаю, – рыкнул в ответ Макки.
– Трудно делиться концепциями на понятийном уровне, – констатировал калебан.
– Я все еще не могу в это поверить, – признался Макки. – Это вполне согласуется с тем, что говорили другие калебаны, насколько мы можем восстановить сказанное ими после всего бардака, который они оставили.
– Поймите, что удаление товарищей создает разрушение, – сказал калебан. – Разрушение – это то же самое, что бардак?
– Да, приблизительно, – ответил Макки. – Скажи мне, Фэнни Мэй, существует ли непосредственная опасность окончательной потери тобой непрерывности?
– Объясни значение слова «непосредственная»?
– Скорая! – огрызнулся Макки. – Опасность, которая наступит через очень короткий промежуток времени!
– Концепция времени трудна для меня, – сказал калебан. – Ты спрашиваешь о персональной способности перенести бичевание?
– Вот это уже достаточно тепло, – со вздохом произнес Макки. – Сколько еще бичеваний ты можешь вынести и выжить?
– Объясни, что значит «выжить»?
– Сколько бичеваний ты можешь вынести, прежде чем произойдет разрыв непрерывности? – спросил Макки, стараясь справиться с вызванной гневином растерянностью.
– Возможно, десять бичеваний, – ответил калебан. – Но, может быть, меньше, или больше.
– И твоя смерть убьет всех нас? – спросил Макки, от души надеясь, что неправильно понял калебана.
– Погибших будет меньше, чем все.