– Это было отверстие в занавесе, – пояснил Тулук. – И кроме того еще и наш глаз, конечно.
– Вы что-нибудь понимаете, Макки? – спросил Билдун.
– У меня такое впечатление, что я разговариваю с калебаном, – сказал Макки и пожал плечами. – Наверное, это заразно. Затягивает?
– Я подозреваю, – сказал Билдун, – что
Макки вытер пот с губ. Он чувствовал, что
– Тулук, – заговорил Макки, – постарайтесь рассказать, что именно с вами происходило. Мы не вполне вас понимаем.
– Я пытаюсь, я пытаюсь изо всех сил.
– Постарайтесь чуточку сильнее, – сказал Макки.
– Вы контактировали с калебаном, – заговорил Билдун. – Как это было сделано? Нам говорили, что это невозможно.
– Отчасти так произошло, потому что именно калебан управлял моим разговором с Макки, – ответил Тулук. – Потом Макки приказал мне связаться с калебаном. Возможно, он это услышал.
Тулук закрыл глаза, впав в задумчивую мечтательность.
– Продолжайте, – сказал Билдун.
– Я… Это было… – Тулук тряхнул головой, открыл глаза и умоляющим взглядом обвел помещение. Со всех сторон на него испытующе смотрели разнообразные сознающие. – Ну представьте себе две паутины, – немного подумав, заговорил Тулук. – Натуральные, природные паутины, а не те, которые создаются нашими командами. Представьте себе, что они должны контактировать друг с другом… при наличии определенной конгруэнтности между ними, позволяющей им сомкнуться.
– Это похоже на смыкание зубов, на прикус? – спросил Макки.
– Возможно. Как бы то ни было, эта конгруэнтность необходима, она обеспечивает правильное функционирование узла соединения.
Макки шумно выдохнул:
– Что такое, дьявол бы его побрал, этот узел соединения?
– Мне можно уйти? – пропищал первый тапризиот.
– Черт, – вскипел Макки, – позаботьтесь кто-нибудь об этом несчастном!
Тапризиота вынесли из зала.