Красный рассвет

— Конкретнее.

— У меня подписка о неразглашении. Но я если что так, не специалист. Слону в задницу метров с пяти попаду, не более того.

— Хорошо. Хотя ничего хорошего, — цокнул усатый, явно спародировав Петрова. — Если видишь группу танго, меня можешь звать Семёныч. Семёнович — это мое отчество, а фамилия если что Семено́вич, — добавил он, сделав ударение на букву «о».

Юрий Семёнович Семено́вич, надо же. Интересно, где таких креативных родителей берут? Я не про родителей этого Юрия, в честь Юры Гагарина скорее всего названного, а про родителей его отца Семёна Семено́вича. Который еще и Семёнович наверняка был по отчеству.

Вдруг я озадачился: то есть получается, что Анна Семено́вич в моем мире — это почти Анна Семёнович, только всего без двух точек на «е»? Забавно, вроде буквы одни, а какие разные слова.

— Что? — не услышал я усатого.

— За мной говорю пошли!

Что-то я да, потерялся в мыслях. Следом за усатым Семенычем вышел из здания, прошли по небольшой аллее между двумя зданиями, подошли к главным воротам. Пинцгауэр здесь уже переставили — поставив его боком впритирку к воротам, подпирая створку. Чтобы не протаранили с наскока, мы в Африке тоже так делали.

Так, а это мы сейчас вообще куда? Меня уже выгоняют за излишнюю дерзость что ли?

Как оказалось, догадка была недалека от истины. Поманив меня за собой, Семеныч взялся за металлическую дугу рамного багажника и легко забрался на крышу пинцгауэра. Присев, так чтобы не маячить сильно над створкой ворот, он показал мне через сквер в сторону двух офисных стеклянных пятиэтажек, темнеющих силуэтами на фоне светлого лунного неба.

— Дома видишь?

— Да.

— У меня здесь всего три своих человека, я имею ввиду специалистов. Еще четверо — дежурная смена охраны, американцы. Еще есть беженцы, тут собралось почти полсотни гражданских, семерым оружие уже выдал. Но там… — Семеныч поморщился. — Двое только доверие вызывают, остальные так, соу-соу. Слушаешь?

— Ну да, я вроде не ушел.

Усатый дядь посмотрел на меня внимательно, но комментировать не стал, продолжил.

— Мне нужно, чтобы ты занял позицию на крыше. Вон там, — показал он на темнеющие пятиэтажки. — Для того, чтобы если здесь окажется совсем жарко, выступил. Просто так не встревай, от обычных гастролеров мы отобьемся. Но если поймешь, что дело реально дрянь, тогда уже начинай работать. Будешь джокером, раз такой шутник.

Спрашивать, как понять если дело будет дрянь, я не стал. И так ясно, что смотреть по обстоятельствам надо будет, ничего нового не услышу. Спросил о другом:

— А есть вариант, что дело будет дрянь?

— Мы еще четыре часа назад запросили эвакуацию гражданских.

— Но?