Красный рассвет

— Конечно, — сказал я, и лихорадочно принялся соображать, как бы заставить ее напомнить о чем мы вообще по итогу договорились.

— Прежде чем звать меня на свидание, мог и предупредить, что у тебя девушка ревнивая, — неожиданно удивила меня Ульяна.

— Не понял, — в недоумении помотал я головой.

Выражение лица Ульяны на краткий миг изменилось. Было время и я очень плотно учился играть в покер, желая сделать его средством заработка. Хорошо играть и зарабатывать миллионы не научился; научился не проигрывать — уже результат для подавляющего большинства игроков недостижимый. И после этого опыта, пусть неудачного, но не минусового, я теперь умею считывать в мимике и поведении людей теллсы — неконтролируемые, практически неуловимые жесты, которые свидетельствуют об эмоциях. Глаза вообще зеркало души, именно поэтому очень многие игроки в покер, зная свои особенности, прячут их за солнцезащитными очками.

Глаза Ульяны — это вообще отдельный разговор. Удивительные, неестественно огромные, темно-голубые до по-настоящему фантастической синевы. И эмоции, во время прямого взгляда в них читались вполне легко — сейчас я уверен, что увидел во взоре девушке удовлетворение. И еще, похоже, радость — когда она увидела мое недоумение сказанным.

— Вчера, когда ты заснул, ко мне подошла Алиса Станкевич, представилась твоей девушкой и высказала пожелание к тебе не приближаться.

— Эм. Сюрприз, надо же, — даже немного оторопел я. — Неожиданно. Ладно, когда с этой проблемой разберусь, я позвоню тебе.

— Не-не-не, не надо мне звонить, я не хочу с ней связываться, — замахала руками Ульяна.

— Слушай, я ее знаю всего один день, мы случайно познакомились, причем не в дружелюбной форме. Может она обозналась, или еще что. Блинчиков где-то с перебродившей клюквой съела, я даже предположить не могу что вообще произошло…

— Максим, она грозила мне своим отцом, Генрихом Станкевичем. Это довольно влиятельная персона, с ним совершенно не хочется связываться — он без шуток может попортить кровь и мне, и даже моему отцу, который сам не последний человек.

— Я разберусь с этой проблемой и позвоню тебе. Договорились?

Во взгляде Ульяны снова мелькнуло удовлетворение.

— Ты только пожалуйста не говори этой… гражданке Станкевич, что я тебе все это рассказала, иначе у меня проблемы будут, это не шутки.

— Не дурак, не переживай. Я разберусь и перезвоню.

— До встречи.

Наклонившись, Ульяна быстро и легко поцеловала меня в щеку, потом поднялась и вышла из отсека палаты — только полы платья мелькнули. Практически сразу я услышал перестук каблуков.

— Воу, — негромко пробормотал я.

Покрутил головой — нет, вроде не сон был. Хотя если задуматься — дичь полная, похоже на бред сновидений в полубессознательном состоянии. Прислушался к ощущениям. Нет, ну точно не сплю!

Время сейчас сколько, интересно? Так, вокруг почти все спят; «людей нет, и птицы не поют». Талалаева поблизости не видно, а значит сейчас вряд ли больше пяти часов, похоже самое раннее утро.

Мысль между тем, полностью отцепившись от воспоминаний о виде Ульяны сзади (там такие ножки, огонь), вернулись к анализу произошедшего. И не только к заявлению Алисы. Ульяна пришла ко мне в симпатичном платье; простом, но за этой простотой часто скрываются четырехзначные ценники. Макияж опять же, вроде и неброский, но который сделал из нее просто девушку с обложки.