Эти «гоблины» покрыли своими хатенками и пятистенками целые кварталы. Не говоря уже о жердевых халупах, старинных образцов. Все жилье подобных «пришельцев» было «как под копирку» с хозяйственно устроенными широкими завалинками, с оградой, с хлевом и сараем за оградой, с огородом позади дома…
Словом, жилье искони украинского сельского вида и стиля, если под стилем понимать не архитектурные пропорции, а организацию быта с наклонностью местного человека жить «у себя», как привыкли, как и сейчас любят жить природные «хохлы», потомки не «русской» городской, а крестьянской Украины.
Киев слишком быстро обрастал такими одноэтажными домиками индивидуального строительства. При «усадьбе» обязательно огород — свои овощи как-то вкуснее. На дворе обязательно имеется домашняя птица. Там, где пользуются выгонами, найдется место для коровы, козы. И все это сельское хозяйство со своим дерьмом и отходами отличнейшем образом уживается с проложенными рядышком линиями трамвая. Цивилизация? Здесь это превращалось в трудно определимое понятие.
Заборы, почерневшие деревянные дома с большими бляхами номеров. Дворовые постройки дрянные: множество кое-как слепленных сараюшек.
Мне мысленно пришла справка, что наш престарелый трамвайный билетер, старичок с необыкновенно печальным взглядом, известный в городе прежде сенатский чиновник. Чем-то он похож на Франклина Рузвельта, но только в более розовых тонах.
Постоянно слышны перебранки:
— Да ты не толкайся, я тебя сам как толкану!
Послышался залихватский звук плюхи.
И долго еще пассажиры ссорились между собой, по-газетному называя друг друга бюрократами, головотяпами, совдураками, шкурниками, рвачами, вредителями, подхалимами, белобандитами, контрами, бузотерами, подкулачниками, наймитами, царскими прихвостнями, гидрами буржуазии, мировыми акулами и несознательными.
Севка тем временем охотно делится впечатлениями:
— Мне тоже в прошлый раз в трамвае хотели дать по морде!
— Откуда ты знаешь? — живо интересуется Митька, подозревая приятеля в телепатии.
— Не хотели бы, так не дали б!
Резонно…
Приехали. Пора на выход.
Сойдя с трамвая, мы гурьбой завалились в университет, здание в стиле Второй империи
Внутренний голос услужливо подсказал, что мне нужно к профессору Артоболевскому — общему любимцу нашей студенческой братии, человеку мягкому, широко образованному и доступному. Я бы сказал «из бывших». Сразу видно — старого времени человек. Из тех, что знают, что кофейник в коммуналках нельзя в общую раковину выпоражнивать. Таких сейчас не делают. А оставшихся успешно перековывают. При помощи доносов в ГПУ. Или НКВД.
Профессора я нашел в деканате.
— Секундочку, товарищ студент, — вежливо сказал университетский преподаватель.— Подождите меня на кафедре биологии, я сейчас подойду.
И действительно, мое ожидание не затянулось. Я вначале начал изучать вывешенную в коридоре стенную газету с лозунгами:
ebooksa