Змеелов в СССР

Скорей всего, именно ДНК является громадным хранилищем генетической информации. Где человеческий код состоит из триллиона букв. Но явно функционален только очень небольшой процент ДНК — три процента. А остальные девяносто семь — это генетический мусор, главным образом тот багаж, что мы накопили и таскали с собой на протяжении последних тысячелетий. То есть раскрытие этой тайны — дело ближайшего будущего.

И тогда — наступит сказка. Вмешиваясь в генотип, можно победить все наследственные болезни. Тайны здоровья и вечной молодости тоже перестанут быть тайной. Ну, и все такое прочее. К примеру, мы сможем взять ген свечения у медузы, внедрить его в яйцеклетку мыши и получить мышь, которая светится. И использовать обычных мышей или тараканов для освещения в наших домах, экономя электроэнергию.

Статьи пользовались определенным успехом, под маркой того, что нам, комсомольцам, нет преград ни на море, ни на суше, ни в молекулярном, ядерном мире, ни в глубинах живой клетки. Как пожелаем — так и сделаем. Созвучно эпохе.

Главное в этих публикациях было что? Наработка авторитета и материала. Зачли же тому же Ивану Ефремову в 1935 году всю совокупность его опубликованных статей в качестве кандидатской? А я чем хуже? У меня даже диплом за душей есть! И деньги тоже.

К тому же, я собираюсь пойти по национальной квоте от Средней Азии. Всем же известно, что Средняя Азия и Закавказье во все периоды Советской власти плодили липовых академиков и профессоров, словно блины пекли.

Как апофеоз этого процесса, к 1980 году по численности национальных научных кадров на тысячу жителей, республики Закавказья далеко обошли и Россию, и Украину, и все развитые капиталистические страны без исключения, в том числе и США. Вот такие они гении. Правда, тематика защищаемых там диссертаций по самым скромным подсчетам на 80% носила полностью бредовый характер.

А если считать районные многотиражки, то я уже понаписал столько разной фигни, что можно собрать на пару толстых томов. Ежели публиковать их с пояснениями и комментариями. Так что году так в 1940 можно будет кого-то в Москве подмазать, где-то магарычом смазать, собраться тишком, в келейном составе, и присвоить мне чин кандидата биологических наук. Я, конечно, не гоняюсь за степенями и званиями, но на случай войны мне это пригодится.

Кандидату наук присвоят воинское звание старший лейтенант. Как минимум. А может быть и сразу капитаном стану. И это значит, что мне не придется стоять руки по швам перед каждым дебилом. И вприпрыжку бежать выполнять его приказания. Что-то я смогу решать и на своем мелком уровне.

Да и получать «козырный» профессорский паек, который ежемесячно состоит из 1 кг риса, 1 кг пшена, 2 кг гороха и 2 кг серых, низкосортных рожков или вермишели — в СССР мечта каждого. И даже для меня, как для подпольного олигарха, это лишним не будет. Чай макароны жрать, словно при царском режиме, каждому охота!

Можно только представить какого сейчас работать людям по двенадцать часов в день, шесть дней в скользящую неделю, у мартеновских печей и домен, на тяжелых физических работах в шахтах или вредных химических производствах на хлебе, который на треть состоит из измельченной коры, плюс дополнительно некотором количестве картошки и капусты. Не разжиреешь.

То есть я был молодой, холостой, перспективный и главное хорошо обеспеченный. Женщины на меня вешались гроздьями. Лучше, чем на летчика. «А ты не летчик, а я была б так рада, любить героя из летного отряда…»

Хотя некоторые, особо принципиальные принцессы, и утверждали, что " не могут жить с беспартийным". Знаем мы эти бабские штучки. Но мне и остальных было достаточно. Казалось бы, живи и радуйся…

Глава 24

Между тем август 1939 года был жарким не только в смысле погодных явлений, но и в сфере политики. Война стояла на пороге. Полыхали сполохи. В апреле фашистская Италия оккупировала Албанию и включила эти земли в состав своего королевства. Каждая подобная победа все больше укрепляла позиции врага.

С мая загремел на Дальнем Востоке Ханкин-Гол. Ожесточенные бои с японскими милитаристами продлились до конца августа. «И летели наземь самураи, под напором стали и огня.» Побитые, словно собаки, японские вояки, визгливо поскуливая, уползли в сторону Китая.

Между тем Гитлер все еще терпеливо вел переговоры с поляками по вопросу транзита по Данцингскому коридору. Но поляки упирались. Как каменные столбы. Нет, с СССР то они вместе с Германией воевать были не прочь, особенно если бы немцы взяли на себя основную тяжесть предстоящей войны.

Но в других делах — стояли насмерть. Так как они уже имели мощных союзников по Антанте. Великобританию и Францию. Мировых гегемонов, в колониях которых никогда не заходило солнце. И менять шило на мыло не собирались.

Поляки еще помнили те времена, когда в 20-е годы могучая французская армия без труда входила на территорию Германии и оккупировала Рейнскую зону. А немцы утирались, ничего не в силах сделать. Так что войны с немцами поляки не боялись совершенно. Есть же кому за них заступиться.

Более того, поляки, противники всего живого, откровенно желали вступить в новую войну, считая, что немцы долго не потрепыхаются. И тогда снова Польше союзники щедро выделят лакомые куски. За просто так. Главное, необходимо спровоцировать кризис. И он быстро окупится.

Ведь мобилизационные возможности Великобритании и Франции, контролирующих сейчас половину мира, плюс примкнувшей к ним Польши, превышают возможности немцев в десятки раз. Если Гитлера спровоцировать на войну, то Германию раздавят в необычайно короткие сроки. Кроме этого, поляков активно подзуживали США, мечтавшие о Второй мировой войне.