— А, что я там не видел и не целовал?
Смешок.
— Но, и неожиданности ты умеешь приносить.
— И ты тоже.
Затем почти неартикулярным шепотом:
— Насколько я понимаю, заговор есть, но он далёк от реализации. Я разговаривал с Марией и отцом. Они всё прекрасно понимают и даже пытались это вот «ВСЁ» объяснить мне.
— Они не смотрят под ноги, устремив взоры вдаль. Им не докладывают всего. Слишком благостные отчеты о контроле за заговором. Кланы за Ухтомскими очень обеспокоены. А трудно найти более информированных людей чем те, которые ТАК СЛЕДЯТ ЗА СВОИМИ ОГРОМНЫМИ ДЕНЬГАМИ И ИХ БУДУЩИМ. Они готовятся к кризису, который может разразиться в ближайшие дни. Учти это. И… береги себя, любимый.
ЛУННАЯ ОРБИТА. КОРАБЛЬ-УЛЕЙ ИБК-М149 «ПАМЯТЬ МЕРКУРИЯ». КОМАНДИРСКИЙ МОСТИК. 31 августа 2015 года.
Приказ о передислоцировании «Меркурия» и включении его в лунную группировку поступил внезапно и без объяснений. Приказ в зубы и вперёд.
Командир корабля граф Разумовский, впрочем, не слишком удивился. Поток грузов и войск в сторону Луны значительно усилился в последние недели, и, в особенности, дни. С орбиты Земли снималось «лишнее» и отправлялось под оперативное командование Селены. Чем было вызвано такое движение, он мог лишь догадываться. Ходили слухи про грандиозные маневры, но сам каперанг всегда был уверен, что сочетание слов «слухи» и «шлюхи» — синонимы.
ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ОБЩЕЖИТИЕ ИМПЕРАТОРСКОЙ ВОЕННО-КОСМИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ ИМЕНИ МОЖАЙСКОГО. 31 августа 2015 года.
Я оглядел нашу квартирку. Нашу, это со вторым курсантом академии. Динка здесь не училась и её на территорию пускали только в «гостевые дни». Впрочем, у нас, курсантов, суббота была выходными днями, и мы вольны были покидать территорию кампуса и уезжать в Город. И вообще, уезжать куда угодно, лишь бы к восьми утра понедельника как штык. Сегодня понедельник.
И у нас заселение. Ещё вчера мы с Дианой обустраивали наш свежеприобретённый дом на берегу Босфора, а сегодня «как штык» я уже здесь, оставив беременную юную жену скучать в новом доме. Впрочем, такова жизнь жен офицеров. А, поскольку Динка и сама была подпоручиком, но в «Царском отпуске» по беременности, то она меня, вздыхая, понимала и принимала. Ладно, увидимся в конце недели.
Квартирка была небольшой, на двоих, но по факту каждый из нас-соседей, имел отдельную комнату, только санузел и коридор были общими. В Звёздном мы с Цесаревичем Вовкой несколько лет прожили в одной комнате на двоих, и никто не ворчал. Цесаревич ты, правящий монарх, герцог, Великий Князь, сын или дочь рабочих-крестьян погибших за Отечество, Империи было безразлично. У всех условия были стандартными. Конечно, тот же Вовка был «ровнее» прочих, но подчеркивать это было дурным тоном. Всё в Лицее были просто Звёздными дворянами, вне зависимости от происхождения. Вспомним, свободное поведение Марфы в космолёте на Луну. Она вытащила свой счастливый билет и пользовалась им на всю катушку.
Кампус нашей Академии располагался за чертой Константинополя, что призвано было не только дать курсантам возможность спокойно учиться и в меру безнаказанно безобразничать без привлечения полиции (простите за тавтологию с «без», но лучше и не скажешь, тут всё «без», но лучше так, чем «БЕСсмысленно, БЕСпощадно и БЕСполезно», но и давал возможность развернуть на территории кампуса довольно много всякого, полезного в учёбе — симуляторы кабин кораблей и самолётов, всякие там технические сооружения, комфортабельные общаги для студентов, спорт залы, и, даже библиотеки редких бумажных (!) книг. И находились чудаки, которые их листали. И даже читали. Я, например.
В самом Городе было только официальное здание Академии, и не более. Монументальное и красивое, вполне в римском стиле. Мы же отныне здесь.
Мы — это курсанты «Константинопольского Михаила Великого института Императорской Военно-космической Академии имени Можайского». Происходившая ещё от петровской Военной инженерной школы, наша альма-матер в основном находилась в Санкт-Петербурге. В двадцатом веке веке она стала кузницей кадров для ВВС Империи. Но военное освоение околоземья, особенно после появления двигателей Коссиковского, требовало всё большей специализации. И в «Можайке» возникла необходимость готовить пилотов и офицеров по ряду уже собственно космических военно-учётных специальностей.Предлагали открыть такие факультеты в Северной Столице, но Мария I повелела учредить институт академии по нашему профилю именно в Городе, то есть, в Константинополе. Так что я здесь.
Конечно, вчерашних выпускников средних школ тут было немного и по очень узким предметам. Их обучали и готовили в Санкт-Петербурге. Здесь учились действующие офицеры, и, как правило, в чине не ниже капитана. Меня — старшего лейтенанта Космофлота, зачислили в Академию Именным Повелением Императрицы Марии Второй «за выдающиеся успехи в учёбе, золотую медаль по первому разряду с записью: „Выше всяких похвал, достойно подражания“, большую практику в космических полётах и работы в условиях Луны».
А ещё потому, что я её троюродный брат и она меня двигала вверх по карьерной лестнице, чтобы к полету на Марс я имел чин не ниже подполковника. Иначе, какой из меня командир марсианского корабля?
Стук в дверь.
ebooksa