— Она же ходячий детектор лжи.
— С этой точки зрения…
— К учителю живописи ещё бы занятия по психологии добавить. Года через три.
Мать кивнула и жестом пригласила меня войти в дом. Иван Фёдорович шёл следом. И всё это время у него звонил телефон. Вернее, вибрировал в руке. Только куратор сбрасывал вызов, как звонили снова. Он не выдержал после пятого звонка и отключил смартфон.
— Вас Татьяна потеряла? — предположил я.
— Если бы… Сестра узнала в регистратуре мой номер и теперь названиет, — ответил он.
— Что ей нужно? — меня насторожило подобное внимание.
— Помощь с трудоустройством к роду Воронцовых. Она ещё сутра до выписки расспрашивала, еле с темы съехал. Сейчас пишет с предложениями сделать наш род вассальным, — Иван Фёдорович закатил глаза.
— М-да, не знал, что среди взрослых есть настолько наивные люди.
— Скорее, наглые. Это одна из причин, почему я ушёл из рода. Ничего не имею против семьи, но без них живётся в сто раз спокойнее.
— Семью не выбирают, — тихо сказал я, чтобы мать не услышала.
— Да, и тут ещё неизвестно, кому из нас двоих повезло больше, — ухмыльнулся куратор.
Мы прошли через просторные комнаты, заставленные дорогой мебелью. Здесь всё выпячивало положение хозяев. Даже картины на стенах были куплены с аукционов. Мне было с одной стороны непривычно, а с другой — приятно. Это всё моё.
Мать велела слугам собрать всех членов семьи в большом обеденном зале. И позвонить тем, кто отсутствовал, чтобы пулей мчались домой для принесения клятвы, если и дальше хотят жить за счёт рода. Последнее она добавила от себя. Но я и не возражал, мотивация лишней не бывает.
Я внимательно осматривался, взгляд блуждал по сторонам. Но на этот раз я хорошо спрятал своё удивление. Потому что словно не к себе домой зашёл, а в настоящий музей элитных вещей. Здесь даже на шторах был вышит знак дорогого бренда. Вот не удивлюсь, если в кабинете отца есть ковёр из панциря регата… И неважно, что после смерти от них даже золы не остаётся!
— Вы проголодались? — спросила мать, и слуга распахнул перед нами двери обеденного зала.
Я вопросительно посмотрел на Ивана Фёдоровича, и он ответил первым:
— Если честно, то да, Надежда Викторовна.
— Мам, только без банкета, — добавил я.
— Ладно. Ограничимся поздним обедом с переменой из пяти блюд, — ответила женщина.