Илмера Селене
Не знаю, сколько мы вот так простояли, держась за руки и глядя друг другу в глаза, мне показалось, вечность. Я чувствовала тепло его пальцев, ощущала непривычную прохладу металла на своей коже. Никогда не носила украшений, как это делают люди, да никогда особо и не задумывалась о подобных вещах. Кажется, последний раз размышляла на эту тему здесь же, в школе. Краем глаза следила за счастливой Эйллой, которая зачем-то снимала нас на видео. Впрочем, я понимала зачем, просто такое пристальное внимание на фоне проделанного Иммэдаром, немного смущало. А рядом громыхал потрясающей красоты водопад.
Неожиданно брови Глеба взметнулись вверх, и он весь будто ожил.
— Забыл!
Я засмеялась.
— Что?
— Ща! — Он поднял взгляд на дочь. — Иска! Коробку тащи!
Эйлла как под копирку заорала то же русское «Ща!» и поспешила к машине. И все-таки я была права, когда предупреждала, что прыгун характером получится точь-в-точь Глеб. У нас даже хуже, дочь не только речь от ана переняла и психику, она еще и некоторые повадки его скопировать умудрилась. Правда, этот чистокровный, в свою очередь, считает, что пример подражания у Эйллы - я. Должно быть, истина где-то посередине.
— Вот! — закричала Иска, приближаясь к нам с большой розовой коробкой, которую с переднего сиденья достала. Несла она ее очень осторожно и даже как-то благоговейно.
Глеб так же аккуратно забрал коробку у дочери из рук, а после велел ей снять крышку – получилась целая церемония. Озадаченная таким отношением, я заглянула внутрь своего второго подарка и растерялась. Это было нечто пышное, переливающееся и молочно-кремовое.
— Мамуля, надо достать, — подсказала Иска.
Я подняла руку, ощущая, как она подрагивает под влиянием абсолютно незнакомых эмоций, подцепила указательным пальцем крючок вешалки и вынула платье. Глеб сделал шаг назад, чтобы освободить пространство для этой объемной вещи.
На гибком каркасе, повторяющем частично изгибы женского тела, отливал нежным перламутром узкий, облегающий топ без бретелей, а ниже, от бедер вниз уходила того же цвета юбка с пышным кружевным подъюбником. Сказать, что я удивилась столь открытому крою церемониального одеяния, - ничего не сказать! Эолуум, что у этого мужчины в голове? Нет, платье на все сто процентов соответствовало представлениям Иммэдара о моем теле и о сексе со мной, и он будет снедать меня взглядом, утопая в своих любимых фантазиях, но речь ведь идет о венчании в церкви, о некоем сохранившемся религиозном действе.
— Нравится? — Глеб выглянул на меня из-за вешалки. Лазурь сияла таким всепоглощающим доверием, что у меня по венам слабость разлилась и всепоглощающая любовь.
— Очень! — выдохнула я с нескрываемым восторгом.
Это правда! Мне все безумно нравится! И это потрясающее кольцо, в котором ты умудрился собрать каждый мой цвет, и это невероятное одеяние, в котором я буду твоей соблазнительницей! Мой нежный, восхитительный мужчина, мой любимый ийнэ, тот, к чьему имени я взываю каждую ночь своей зрелой жизни.
На лице Иммэдара расцвела счастливая улыбка. Да, а теперь этот мужчина ужасно гордится собой. Кто бы сомневался!
Я бережно, стараясь не испортить столь ценный подарок, сложила платье обратно в коробку. Эйлла накрыла его крышкой и унесла обратно в пикап.
— На самом деле нравится? — уточнил Глеб тихо, вновь ступив ко мне ближе и взяв за руки.