На правом экране клубилась серая мгла, толстые, режущие глаз, разряды появлялись и исчезали в пугающей близости. Корабль подбрасывало, словно он был маленьким мячиком в руках капризного ребенка. А затем... Затем мы ощутили все те броски, что ранее были видны лишь на экране. Теперь стало ясно предназначение кресла, оно и вправду гасило каждый удар. Волосы упали мне на лицо. Я вжала голову в спинку и обернулась к кактусенку. Пашка с улыбкой от уха до уха и круглыми восхищенными глазищами наблюдал то за картинкой на экране, то за слаженными четкими действиями Сишати и команды. Убедившись, что ему ничто не угрожает, я нашла Адольфа. Несчастный собак съезжал по полу то вправо, то влево, то пребольно приземлялся на пузо. Я поморщилась.
- Дольф, ко мне!
Питомец бросил на меня возмущенный взгляд.
- Иди, сюда! - хлопнула я по груди и грозно сдвинула брови. Дольфушке хватило доли секунд для выбора между приобретением устойчивого положения в пространстве и собственной обидой на хозяйку. Победу одержал первый вариант. Тигровый скрежеча разъезжающимися когтями подбежал ко мне и запрыгнул на колени. Я обхватила его, прижала покрепче к себе.
- Молодец, мам! - одобрил сынка.
- Да ну? - буркнула я, пытаясь выглянуть на экран из-за широкой собачьей головы. Но ничего, вернее никого, кроме, распластавшейся по полу, Машки разглядеть у меня не выходило. Нарашека растопырила свои длинные пальчики и они поразительным образом держались (или прилипли) к железу, не давая ей даже пошевелиться, только широкие уши ходили из стороны в сторону, как локаторы, улавливая каждую команду или слово мужчин. Мне стало интересно, понимает ли она их речь? Нашу с кактусенком она просто повторяет. Надо будет спросить потом у Сишати или у Наши, или Шуаи, точно не у Кагараши... наверное, все таки у Сишати, он в любом случае ответит и нравится он мне... Нет. А все-таки насколько мы совместимы в плане секса?
- Мам, смотри! - выдернул меня из неприличных раздумий цветик. Я одной рукой опустила Адольфу голову и выглянула на экран. Первое, что бросилось в глаза - черный горизонт, окутанный облаками, сквозь которые проникал грязно-желтый свет. Облака перемещались по небу с ужасающей скоростью. Разве бывает, чтобы они так неслись? То тут, то там били яркие разряды. Земля приближалась. Теперь корабль встряхивало не так часто. В поле видимости экрана попадали горы, отбрасывающие длинные тени.
Капитан что-то зашипел. Шуаи вскочил с места, рванул к выходу и исчез из рубки. Теперь мы не опускались вниз, мы скользили над поверхностью к высоченным зарослям черной гигантской травы. Растения мотало и било из стороны в сторону, словно там снаружи бушевал сильнейший шторм, хотя, скорее всего, так и было.
Пашка все это время не отрывал расширенных глаз от экрана. Я с ужасом подумала о том, что теперь заставить его молчать будет в десятки, нет, в сотни раз сложнее. Хорошо бы связаться с родителями. Они скорее всего уже волнуются.
Корабль тряхнуло последний раз и картинка на экране перестала меняться. Капитан закончил набирать что-то на своей клавиатуре, встал с кресла, потянулся. Я заворожено наблюдала за ним. Он улыбнулся Пашке.
- Понравилось?
- Да еще бы!
- Та ещ-ще пы, - повторила отлепившаяся от пола нарашека.
Сишати подошел к цветику и мягко провел по ручкам кресла, они с хрустом разлепились, освобождая ребенка. Наши и врач, переговариваясь, быстрым шагом покинули рубку.
- Низшая, отпусти пса.
- Ниш-ая, пусти пс-са.
Ну вот, снова "низшая". Я с печалью вспомнила как он произнес "Наташа". Разлепила пальцы, Адольф мешком картошки бухнулся на пол.
- По-моему, он не хотел отпускаться, - констатировал неоспоримый факт цветик.
- Не хотел пускатьс-ся.
Сишати поднял бровь и произнес что-то вроде "хм". Я погладила кресло так же, как это сделал капитан только что. Оно послушно разомкнуло свои мягкие объятия.