Тварь заверещала, засипела, как пробитый мяч… А затем принялась активно агонизировать на земле. Ну а я успел оглядеться: не все успешно встретили своих врагов. Кого-то полоснули когтями, а кого-то даже пытались поднять в воздух — кажется, это была Пика. К счастью, люди рядом с ней о такой возможности помнили, поэтому девушку удалось отбить.
За три минуты наша группа всё-таки перебила большую часть крылатых «халявщиков». А остальные начали возмущённо кричать, больше не предпринимая попыток напасть. Жалкие остатки атакующей стаи сделали ещё пару кругов, оглашая воздух обиженными воплями. А затем, глубоко разочаровавшись в несговорчивом «мясе», унеслись обратно. В сторону гигантской формы жизни.
Впрочем, за эти же три минуты многие из наших тоже получили ранения. Которые теперь спешно пытались хотя бы забинтовать и промыть...
— И… раз! И… раз!
Я стоял, зажатый между Трибэ и Мелким.
Ровно стоять было нельзя: не хватало места. Пришлось встать чуть боком, выставив вперёд правое плечо и руку. А левое плечо и руку я отвёл назад. Но мне-то ладно… Я хотя бы в первой линии… А вот каково тем, кто стоял во второй — и должен был бить поверх голов?
Когда Кострома говорила: «и» — вся первая линия замахивалась копьём, а вторая делала выпад. Когда Кострома говорила: «раз» — ситуация менялась. Мы делали выпад, а те, кто стоял за нашей спиной — замахивались.
Был ещё третий ряд, но он должен был бить лишь в одном случае. Если появится опасность, что враг прорвёт строй. А ещё с третьей линией приходилось то и дело меняться. И да, Кострома тоже стояла с нами — на краю строя.
— Ладно, всё… — наконец, девушка удовлетворилась тем, что тридцать потных мужиков уже едва удерживают копья в руках. — Обедаем…
Кострома первой вышла из нашего построения. И уселась на камень, чуть прихрамывая. Я решил подойти и поинтересоваться:
— Не прошла?
— Да как она пройдёт?.. — поморщилась девушка, задирая штанину и открывая повязку из обрезка ткани (на перевязку пустили какую-то ненужную одежду). — Сначала бег, теперь тренировки…
На повязке выступила сукровица. Несмотря на то, что «лечилка» была принята почти сразу, рана заживала плохо и постоянно норовила раскрыться.
— Ладно, это всё фигня… — отмахнулась Кострома. — Отдохну во время обеда! СИПИН молчит?
— Молчит, — ответил я.
— Я не молчу, но ситуация остаётся без изменений… — отозвался инструктор.
— Именно это мы и имели в виду! — улыбнулась Кострома.
К середине дня, несмотря на невысокий частокол, поселение на возвышенности было взято. Бестии не могли его перемахнуть. Зато обнаружили, что если давить на заграждение — оно начинало прогибаться внутрь. Так эти зубастые сволочи и прорвались, устроив внутри тотальную бойню…