Глава 21. Определённо, политико-философская
По мере того, как мы возвращались к месту схрона, с двумя ворами происходили удивительные метаморфозы. Что Аня, что Павел — униженные и подавленные в первый момент — теперь казались всё более и более уверенными в себе. Расправляли плечи, поднимали головы, гордо смотрели куда-то вдаль.
Они ещё и пошептаться успели, прежде чем их одёрнули и развели в стороны. При этом людей Вити оба пленника хоть немного опасались. Поэтому не позволяли себе огрызаться, когда их подталкивали вперёд. А вот когда Павел решил отстать, и его подтолкнул Дунай — тот с едва заметной ухмылкой толкнул нашего здоровяка в ответ.
«Бум!» — плохо он знал Дуная.
— А-а-а-а! Ты что творишь?! — взвыл Павел, обнаружив себя на земле с разбитой губой.
— Эй, слышь ты! — поддержала его Аня. — Ещё раз его тронешь…
Дунай поднял тяжёлый взгляд на девушку, и та всё-таки замолчала, чтобы не провоцировать. Но в её глазах открытым текстом читалось, что удар по Павлушиной морде она не забудет.
А сам Павел потом ещё долго бормотал себе под нос. Что-то про то, что он этого так не оставит и обязательно будет жаловаться. Ну а я шёл и тихо охреневал от наглости этих двух кадров… Определённо, труп третьего сообщника их ничему не научил. А девушка и вовсе стала чувствовать себя неприкасаемой: огрызалась, хамила, возмущалась, жаловалась…
Все члены нашего отряда молчали, перебрасываясь короткими фразами. Чувствовалось, что между моими и Витиными людьми то ли чёрная кошка пробежала, то ли глубокая тень пролегла. И мне это не нравилось — тем более, что я не знал причины. Мог только догадываться. В общем, надо было как-то возвращать взаимопонимание, пока не дошло до перестрелки.
А ещё меня занимал вопрос: где мои патроны? Судя по тому, что мне рассказали, я унёс вместе с оружием целый боезапас. Если учесть, что каждый винтовочный патрон стоил сто баллов, а каждый ружейный — пятьдесят… В общем, моя жаба выла и стонала при мысли о том, что где-то такое сокровище надёжно припрятано.
Слишком уж надёжно…
Но вскоре я понял, что логика обдолбанного Вано была проста: вот труп — это штука заметная. Штука заметная — значит, делай заначку. Не хватает трупов? Придумай, как из одного сделать два! Значит, патроны надо было искать где-то рядом с тушей.
Вот только время шло к закату, а мы, как ни спешили, вернуться не успевали. Уж очень долгой выдалась погоня. И очень уж далеко от перевала мы ушли. Пришлось искать на склоне подходящее место для ночёвки.
К сожалению, со стороны моря наши горы как будто огромным языком лизали. Ни навесов, ни нормальных уступов, ни плоских ровных участков. А те немногие, что встречались, были слишком малы для нашего отряда.
В итоге, место нашли, когда уже совсем стемнело, а жалобы Ани превратились в угрозы и требования. Ручки у неё затекли, ножки устали, в животике пусто, а мы бессердечные ублюдки, и она обязательно брату нажалуется. А он, брат, значит — друг Кукушкина. И мэр нам всем покажет, где зимует Кузькина мать и прочие раки.
Слушая этот словесный понос, Павел снова приободрился. И даже стал злорадно зыркать на нас из-под бровей. А вот Витя мрачнел всё больше и больше…
Место для лагеря мы всё-таки нашли. На узкой площадке над склоном, среди жёстких кустов. Своего раненого уложили у костра. А пленным развязали руки и, пока готовился ужин, дали размяться. Под строгим присмотром, разумеется. Чего ждать от этих оборзевших воришек, никто не знал. Но точно ничего хорошего!
После ужина, пока одни укладывались спать, а другие заново вязали руки пленникам, игнорируя их громкие возражения, ко мне подошёл Витя:
ebooksa