Я кивнула, не припомнив, снилось ли мне хоть что-то.
– Отлично! Компресс с маковым нектаром не особо помогал, но цветок отца сработал.
– С чем не помогал?
– Избавить тебя от кошмаров Камаэля, – ответила она, но, заметив ещё большее недоумение на моём лице, спохватилась и пояснила: – Из Даории тебя на руках вынес Камаэль, а ему не стоит прикасаться к кому-либо в гневе. Он был в ярости от всего произошедшего и не мог контролировать своё воздействие. Помнишь, что он кровный родственник архонта Кошмаров? – она виновато улыбнулась, словно выдала нечто постыдное. – Камаэль нёс тебя достаточно долго, и отравление кошмарами стало побочным эффектом от длительного контакта, поэтому тебе виделась всякая жуть, а проснуться ты никак не могла. Я использовала компресс с маковым нектаром из реки Забвения. Это помогло тебе очнуться, но следы влияния Камаэля по-прежнему ощущались. Ты извини, он не специально. Брат хорошо контролирует эмоции, это впервые за много лет, когда он вышел из себя до такой степени.
Веста беспокойно затеребила фартук и умолкла, дожидаясь моей реакции. Я вроде бы всё поняла, но произошедшее высушило мои эмоции, и я едва нашла силы выдавить улыбку.
– Ничего страшного. Всё ведь прошло, – заверила я и сменила тему. – Всё в порядке? – выразительным взглядом я обвила перепачканный стол и с откровенным недоумением уставилась на духовку, плиту и микроволновку.
– А-а, это? – Веста взмахнула рукой в сторону опрокинутой пачки масла. – Не обращай внимания. Я могу прибрать за щелчок пальца. Это же иллюзии, хоть сейчас и материальные.
– Удобно, – согласилась я, решив не придираться к наличию бытовой техники. Руфус уже упоминал, что он предпочитает жить в ногу со временем.
Может, им так веселее? Подходить к холодильнику за напитком вместо того, чтобы создавать его прямо в руке. Или они не могут сделать холодную иллюзию?
Я осознала, что слишком погрязла в раздумьях, натолкнувшись на понимающую улыбку Весты.
– Тебе не ясно, как здесь всё работает, верно?
– Не совсем.
– Ничего. Садись. Я объясню вкратце.
Я забралась на высокий стул за кухонным островком, и Веста, отряхнув руки о фартук, вновь заговорила:
– Ты не замёрзла? По погоде здесь всегда конец весны, но чаще прохладно, чтобы не изнывать от жары. Вот, надень, – не дожидаясь ответа, она взмахнула руками, будто стряхнула невидимую ткань, но после одного движения та стала видимой, цвета и нити торопливо сплелись вместе в халат, расшитый цветочным узором.
Я так и осталась сидеть в оцепенении, пока Веста накидывала мне его на плечи.
– Это шёлк. Я создала именно такую иллюзию, потому что знаю, как выглядит и ощущается этот материал. Могу сделать халат из любой ткани: хлопка, льна, шёлка, махры или, если желаешь, парчи, но он будет тяжёлым, – незамедлительно добавила она, когда мои брови взлетели вверх. Веста продолжала рассказывать, одновременно собирая толстые кулинарные книги в одну стопку: – То есть выдумать ткань не получится, я экспериментировала, но ничем хорошим это не закончилось. Для начала необходимо пощупать существующую, посмотреть, как она выглядит на самом деле, и только познакомившись с материей, я сумею воссоздать её в виде иллюзий. Так они работают. Отец с детства повторял, что, прежде чем сотворить новый мир, нужно узнать существующий.
Я спрятала улыбку и запахнула халат, прикрыв голые ноги.
– А сейчас что ты делаешь?