– Что-то да осталось – не согласился я.
– Это верно – кивнул верг – Будь по-твоему. Через десять минут выходим.
– Жду – кивнул я и, когда Грыз размашисто зашагал к домам, перед тем как мне самому отправиться к своим и отдать необходимые инструкции, поднял лицо к установленной на столбе полусфере – Ты ведь слышала? Это не побег. А разведка. Так что не надо врубать сирен, лишать статуса или стрелять в спину. А то ведь только-только интересно стало…
– Вот это след упырка? – глянул я на бесформенную яму заполненную грязной водой – И это?
– Оно самое. И то самое – подтвердил Грыз и провел ладонью от пупка до шеи, затем по горлу, по подбородку снизу и шумно подул, сдувая с ладони нечто невидимое – Не оскорбляй его, герой.
– А что?
– Услышит. Ты уйдешь, а нам здесь жить.
Рассмеявшись, я покрутил головой и присел у череды луж. Небольшой лужок, расположенный между двумя невысокими, но крутыми холмами, был перечерчен цепочкой великанских глубоких следов. Вездесущая вода заполнила следы до краев, нанесла сюда грязь, но эти жалкие попытки вряд ли бы увенчались успехом, если бы не десяток параллельно идущих глубоких бород изуродовавших следы. По сути, я стоял посреди бесформенного грязевого месива утопая по щиколотку.
– Что за борозды?
– Мы так думаем – руки.
– Руки?
– Это демон – шумно вздохнул Грыз и, тяжело шагая, заторопился по травянистому склону на вершину холма, откуда открывался вид получше.
– Не понял логики.
– Мы так думаем – у него, как у некоторых особо сильно наказанных Матерью призмов, очень длинные когтистые лапы. Когда не может нести их на весу, изнемогая от усталости, тварь опускает лапы на землю и тащит их за собой. Попутно рвет почву, срывает с места кустарники, оставляет ужасные раны на деревьях.
– Ты раньше осматривал эти следы?
– Нет. К чему? Все видно издалека.
– А другие стражи?
– Я не позволил. Находясь слишком близко… можно допустить скверну и гниль в свое сердце.
– Угу… а когда он порвал ваших?
– Я лично собрал скорбные останки, погрузил их на ручную тележку и увез. После этого женщины два дня окуривали меня очищающими благовониями. Я вдыхал острый дым и молился Матери. Взамен она даровала мне видение своей ослепляющей доброй улыбки. Знамение, что указывало на то, что во мне нет скверны…