Секс.
Желание секса.
Жажда траха.
Похоть, что многократно усилена наркотой, бухлом. Похоть, что распаляется многократно, когда на налитые кровью глаза попадается симпотная принарядившаяся бабенка с пугливой, но милой улыбкой.
Именно в таких случаях, позднее, на следующее утро, состоявшийся насильник, очухавшись, пытается оправдать себя только одним – да она сама виновата! Оделась как шлюха! Накрасилась как проститутка! И она мне улыбнулась! Это же был сука намек – трахни меня! И я трахнул! А чего она хотела, выставляя напоказ сиськи и жопу! Сама виновата! Она мне улыбнулась мимоходом, спеша к ждущим дома детишкам – а я догнал и трахнул силой.
Прямо настоящая песня, где главный герой ни в чем не виноват.
Именно такую историю про простую крестьянскую девку и залетного улыбчивого молодца рассказал мне хлюпающий разбитым носом староста небольшой деревушки, куда мы прибыли малым составом. Багги доставила нас сюда за семь часов стремительной и порой тряской дороги. Сначала она перла нас по Тропе, затем по узкой дороге, следом по еще более узким дорожкам и тропкам, продираясь через ломкий кустарник и распугивая всякую живность.
И вот мы здесь вместе с рассветом – в аккуратной небольшой деревушке Вентира, заселенной не менее аккуратными улыбчивыми жителями.
И вот я, толком не выспавшийся, стою рядом со старостой, что старательно и неумело пытается напихать мне в мозги дерьма. Я улыбаюсь, я слушаю, а староста, думая, что источаемое им словесное дерьмо меня хоть в чем-то убедило, продолжает рассказывать сказки о том, как шел мимо никому неизвестный негодник, что засмотрелся на небесные красоты, споткнулся и упал членом на отдыхающую на обочине здешнюю девушку. Все случилось не совсем по обоюдному желанию, но что уж поделать. Надо забыть и жить дальше, каждый день благодаря судьбу за тихое ласковое счастье…
К концу его речи я начал потихоньку смещаться в сторону бревенчатого сарая и, едва мы оказались за потемневшим углом, я врезал старосте поддых как только он сказал слово «счастье». Следом добавил несколько ударов ногами, стараясь переломать ребра. Каждый имеет право быть трусом. Это его выбор как личности. Но этот выбор у тебя исчезает, как только ты становишь лидером – с этих пор быть трусом ты права не имеешь. А староста Вентиры был гребаным жалким трусом, что предпочел закрыть глаза на жестокое изнасилование молоденькой совсем девушки. А следом он оказался настолько глуп, чтобы врать мне.
Когда получивший удар ботинком в лицо староста отключился, воткнув переломанный нос в землю, я повернулся к Рэку, что подвел ко мне трясущуюся жертву изнасилования с почернелым от побоев и горя лицом. Первое что она мне сказала, с трудом двигая распухшими губами:
– Муж сказал, что я теперь грязная – ведь во мне побывал чужой член.
– Твое лицо…
– Муж сказал что я ему противна… А его лучший друг подтвердил это… и тоже меня ударил. Сказал, что я хотела, чтобы меня трахнули – иначе бы этого не случилось.
– Рэк. Навести ее мужа и его лучшего друга. Передай мужу, что у них состоялся развод. И сделай так, чтобы оба этих веселых парня оказались грязными.
– Пусть смачно отсосут друг у дружки?
– Прояви больше фантазии.
– Ох уж эти деревенские извращенцы.
– И старосту прихвати с собой. Пусть он тоже потешит свой язык и жопу.
– Сделаем! Тигр! Поможешь?