– Ну… если бы после ее второго побега из бара он не щелкал клювом над бокалами, а взял бы и догнал ее, зажал где-нибудь в темном переулке, припечатал к шершавой стене, а она бы закинула на него ногу, а потом его пальцы проникли…
– Так, Пончик, что-то мне подсказывает, что эти фантазии не связаны с тем, что ты обсмотрелась порнухи. Давай-ка рассказывай, что там у вас в коридоре случилось?
– Не у нас, – вяло сопротивляюсь я.
– Рассказывай про «не у вас», – соглашается она на такой вариант.
Ну я и рассказываю. Ира не комментирует. Срывается только раз, когда я не совсем в подробностях, но говорю, как Лука прикасался к моему лицу, пытаясь меня успокоить.
– Тоже мне, валерьянка с бородой! – бухтит негромко она.
А потом слушает, слушает. Так внимательно, что я начинаю переживать за дорогу: она вообще-то следит за ней, нет?
Но зря я в ней сомневалась. К моему парадному мы приезжаем без приключений.
– Хочешь, у тебя заночую? – предлагаю она.
– А что, бабушка уже не выдерживает твоего храпа?
Мы смеемся.
– Я в порядке, – говорю ей. – Правда в порядке.
Она задумчиво рассматривает консоль. Водит по ней ладонью. Трогает руль, как будто ей было мало держаться за него всю дорогу.
– Кажется, я понимаю, почему шеф продает эту машину, еще и так дешево. Она несчастливая. Наверное, откажусь.
Мне становится снова смешно: видно же, что машина ей нравится. И она уже считает ее своей.
– Знаешь, – говорю я, и на этот раз совершенно искренне, – я даже рада, что мы туда съездили. А машина красивая. Если она тебе подходит – бери. Только смени в ней, пожалуйста, освежитель.
– Легко!
Ира срывает висящую елочку и выбрасывает ее в окно.
– Купила первый попавшийся. Хотелось, чтобы в ней уже было хоть что-то мое.
Вот с такой легкостью и надо избавляться от ненужного, от того, что мешает. В квартире я первым делом открываю все окна. Отпускаю шарики. Шторы и подушечка, на которых слишком сильный запах парфюма, отправляются в стирку. Два флакона с одеколоном убираются с видного места и прячутся в тумбочку. А душистый кот…