Я поскорее отскочила. Такое внезапное избавление от гибели – это, конечно, прекрасно, но мало ли что. Мне не просто не хотелось приближаться к мертвой предательнице – с учетом обстоятельств ее смерти это могло быть попросту опасно.
– Катя, Катя!
Приглушенный голос раздался как будто бы из-за окна. Я оглянулась на загораживающую его штору, прижалась к стене и, держа наизготове подставку для ручек, медленно, очень медленно отодвинула ткань.
Интуиция не сообщала ничего хорошего. Замковый дух взволновался уже давно, но, пока меня пытались напоить ядом, прислушиваться к его беспокойству было некогда. Теперь же я улавливала отчетливые сигналы хранителя Серениты о том, что возле дома шастает кто-то чужой. Это мог быть напившийся друид из французской общины, который воспылал любовью к долгоруковскому саду и вчера на ломаном английском умолял дать ему там пожить в палатке, а могли быть и впущенные Терезой колесничие.
Снова становиться мишенью для пуль мне однозначно не улыбалось. Если там все же Дитрих, прежде чем достать меня, он получит увесистой металлической хренью в лоб!
Увидев, кто там, я с огромным облегчением опустила подставку для ручек. Кажется, даже дышать стало легче.
За окном на фоне темнеющего неба парили Марко и… Костя. Глаза у обоих светились красным. Костя толкнул прикрытое окно, ловко вскочил на подоконник и спрыгнул на паркет в кабинете.
В тот же миг я очутилась у вампира в объятиях. Таких крепких, что заныли кости.
– Костя… – прошептала я, прижимаясь к нему.
– Раду, – тихо сказал он. – Мое настоящее имя – Раду. Вверяю его тебе, Катерина, чтобы ты единственная им владела. Отныне тебе стоит лишь позвать меня, и я услышу, даже если буду на другом конце земли.
– Спасибо. Спасибо, Раду.
Я не знала, какими еще словами выразить свою благодарность, только сильнее вжалась в его широкую грудь. Привычная прохлада вампирской кожи уже давно перестала казаться холодностью: я знала, что там, внутри, у Кости-Раду горячее, нежное, любящее сердце.
Он меня не бросил. Все это время был где-то рядом, чтобы успеть в самый ответственный момент. Теперь стало ясно, что загадочная смерть Терезы – дело их с Марко рук. Вернее, их зова крови. Они не могли войти из-за наложенного ведьмой барьера, поэтому нашли способ остановить ее извне, воспользовавшись тем, что я не заперла до конца окно.
Кстати, а, извините, на чем это они поднялись до уровня второго этажа?
Подумав об этом, я оторвалась от груди любимого мужчины и оторопело глянула за подоконник. Марко все еще сидел там – на прямоугольнике, который висел прямо в воздухе как будто бы сам собой. Когда я разглядела персидские узоры и кисточки по углам, с губ сорвалось:
– Ковер-самолет? Вы прилетели ко мне на ковре-самолете?!
– А что такого? – удивленно посмотрел на меня Марко. – Вампиры – это тебе не тараканы, по стенам ползать не умеют. Идиот Драган куда-то провалился, без него я к барьеру даже подойти не мог. Как нам еще было до тебя добраться? Ну, смотались в сокровищницу, прихватили коврик. Чего он там без дела валяется.
Я нервно засмеялась. Ну да, это же так естественно – прилетать на помощь на коврах-самолетах! Чего-то такого следовало ожидать от сумасшедшей общины потустороннего народа.
Хотя ситуация в целом была совсем не веселой и оставались другие проблемы, требующие срочного решения, смех меня не отпускал. Это уже была элементарная истерика, нагнавшая меня после смертельной опасности. Я согнулась, пытаясь успокоиться и вытирая выступившие на глазах слезы.
Помогло прикосновение Кости… «Раду», – мысленно поправилась я.