– Моего прадеда ты тоже так оберегал? – перевела тему я.
– Да, частенько приходилось. Именно этого я и боюсь – что ты будешь похожей на Долгорукова.
– Почему?
– Потому что он умел колдовать и мог вытащить себя буквально за волосы, когда попадал в неприятности. Ты – не умеешь.
– И ты боишься, что успеешь ко мне привыкнуть, а я сверну себе шею?
Наступившее молчание было красноречивее всяких слов. Я криво усмехнулась. Ну, теперь хотя бы понятна вечная вежливая холодность Кости.
– Я бы, может, и посидела дома, но инквизиторы уже добрались и туда. А если ничего не делать, то ничего и не сделается.
– Твой прадед так же говорил, когда ввязывался в очередную авантюру. Это ты в семье услышала?
– Нет. Этому меня научила жизнь.
Правда, для этого не понадобились авантюры. Хватило унылой, вязкой, бесконечно тянущейся рутины. Сейчас, в Италии, мне точно было не до скуки.
– С вами – с тобой – я чувствую себя, как будто наконец живу, – призналась я.
Лицо у Кости изменилось: в ехидной улыбке приподнялся уголок губ, в глазах появилось едкое выражение. Наверняка он собирался ввернуть что-нибудь очередное по-вампирски саркастичное, например что я такими темпами быстро перестану жить, но я быстро добавила:
– Поэтому я не хочу, чтобы ты на меня обижался. Это вдвойне больнее.
Уголки Костиных губ тут же опустились.
– Я не хотел делать тебе больно. Прости.
– Ты можешь заслужить прощение, если… – я загадочно улыбнулась, – расскажешь о себе. Мы с тобой живем в одном доме, едем в самый романтичный город на земле, а я даже не знаю, сколько тебе лет!
– Ты уверена, что хочешь это знать?
– А ты уже дошел до того момента, когда стыдно показывать девушке возраст в паспорте?
– Давно перевалил за него.
– Что, твоим сединам позавидует даже Лоренцо? – неуверенно предположила я, слегка растеряв энтузиазм.