Трубка взорвалась восторженными детскими воплями. Переждав взрыв словесного вулкана, я спросил снова:
– Как вы там? Хорошо? Мама как? А остальные все где? Гуляют? А, в магазин пошли… Ну и славно. Я чуть попозже вам еще перезвоню.
Отключив мобильники, я спрятал их назад.
– До моих родных вы не добрались еще, так что и этот вертолет не полетит, полковник.
– Ну, откровенно говоря, это только вопрос времени…
– Которого у вас и так было до фига и больше. И результатов не принесло. И в будущем не принесет. Не обольщайтесь. В километре отсюда – село, в котором наверняка работает еще три-четыре десятка мобильников. Да и тут отследить, с какого именно из полутора десятков телефонов и куда я звонил, тоже будет нелегко. Пеленгатор вы сюда не подогнали, не предвидели такой ситуации. Станция сотовой связи грузинская. Вы к ним за биллингом обратитесь? Официально? Или как?
– Вы уж нас совсем за каких-то злодеев считаете! Мы с гражданскими лицами не воюем!
– Да ладно уж врать-то, полковник. Что вы тут
– А вам это зачем?
– Вы же договариваться приехали? Или я чего-то не втыкаю?
– В свое время вы это и узнаете.
– Тогда и приезжайте. Вы думаете, я не знал, что меня ищут? Что вы по всей стране мотаетесь уже месяц? Не захотел бы – и дальше бегали бы, как охотничьи псы по росе.
– Отдел «В2».
– Охреносоветь… Это еще что за штука такая? Не сталкивался я с вами раньше. Даже и не слышал никогда.
– Вы много чего не слышали и не знаете. Так что цените внимание.
– Ага. И отношение. Нет чтобы нормально к человеку подойти, с уважением. Так, мол, и так – есть проблема, подумай. Нет, надо его в дерьмо окунуть, чтоб потом всю жизнь благодарил спасителей! А то, что человек туда нырять не хочет, не подумали? Или вам уже все по фигу?
– Вы преувеличиваете.
– Да? Что-то мне подсказывает обратное.
– Мы отвлеклись от дела. Вы согласны возвратиться в Россию?
– Зачем? Чтобы сесть в тюрьму по высосанному из пальца обвинению?