– Не будут твои кореша стрелять, рядом мы стоим, так и тебя зацепят ненароком.
– И на что ж ты, голуба, рассчитываешь? Меня порежешь и уйдешь?
– А это уж не твоя печаль. Ты о себе подумай.
– Чего ты тут про головорезов говорил? Когда их сбросили?
– А тебе какое дело? Н-на! – И нож в его руке прыгнул вперед.
Ну-ну… Отбив правой, шаг в сторону, захват, поворот, и вот уже нож упирается в горло собственного хозяина.
– Я тебе вопрос задал? Чего молчим?
– Неделю! Неделя уже прошла!
– Сколько их было?
– Не знаю! В Михайловку семерых привезли! Убитые все!
– Живой ушел кто?
– Да не знаю я! Может, и ушел кто, парашютов восемь штук нашли, они их и снять с деревьев не успели…
– Точно говоришь?
– Что слышал, то и говорю. Не знаю я ничего больше, слышишь?! Отпусти, а?
– Отпускаю… – Толчок руки, и, захлебываясь кровью, возница рухнул на дорогу.
Подбежавшая Маринка с размаху кинулась мне на грудь, и ее руки обхватили меня за шею.
– Почему ты… почему вы так стояли? – Она чуть не плакала. – Я стрелять не могла!
– Потому и стоял. Чтобы ты в горячке не пальнула.
– Зачем?
– Ну, отойти мне в сторону этот тип все равно не дал бы. Сам бы и выстрелил. А ты с такой дистанции могла бы и меня зацепить. Автомат – не снайперка, разброс у него есть, да и в руках гуляет при стрельбе.