Выбор пути

Почти весь следующий день мы ловили рои пчел. Впечатления остались самые негативные, из оставшихся в городе только двое мужчин занимались этим делом раньше. Остальные больше суетились и мешали, ну и ещё отвлекали на себя внимание насекомых. Три роя, висевших на скатах крыши «дворца» быстро поймали в мешки, и перенесли в новые ульи. Четвертый рой обнаружили у реки на дереве, когда пришли за водой. Все шло хорошо, пока не решили открыть старые ульи, и посмотреть не будут ли ещё вылетать рои. Тут досталось уже всем — и неудачливым ловцам, и женщинам, и детям. Спас только густой дым от кинутых в огонь охапок травы. Ещё несколько дней и вождь, и его подчинённые ходили с опухшими от укусов лицами и руками. Нужно срочно делать дымарь, конструкция же простейшая…

Прошло три дня, и этой ночью я смог поговорить сначала с Праттом, а затем и с Тингом.

Первый дошел до родичей, смог их убедить переселиться, и завтра остатки рода Медведей готовились выступать к Лантирску.

Второй рассказал, что спасатели добрались до стоянки рода Белого Волка сегодня в сумерках, сумели разглядеть огромный завал и даже услышать глухой стук из под земли. Но за время пути люди устали настолько, что без сил попадали на землю, едва разожгли огонь.

Я посоветовал ему не разгребать завал с середины, а пробивать коридор в известняке сбоку от главного входа, чтобы не спровоцировать новое обрушение. И укреплять каждый пройденный метр распорками. Пусть медленнее, но так они гарантировано дойдут до основной пещеры.

На следующий день они начали пробиваться сквозь меловую породу, откалывая кирками большие глыбы известняка. Другие тем временем оттаскивали их в сторону, рубили лес, и во время небольших перерывов слушали удары с другой стороны. До вечера прорубили тоннель в пять метров длинной, как следует укрепив его.

Грязные, перемазанные мелом и глиной, мужчины с каждым часом все отчётливее слышали крики и плач. Ночью работа не остановилась, люди разбились на смены работали попарно, пока другие дремали у огня. Цель стала ближе ещё на три метра…

Все эти образы я смог хорошо разглядеть, Тинг гораздо чётче Дара умел представлять прошедшие события. Если он к старости решится пройти в Первую Пещеру, у племени Солнца появится второй энной.

К погребённым заживо они добрались на вторую ночь, когда длинна тоннеля превысила пятнадцать метров. Вместо того, чтобы отколоть очередную меловую глыбу, кирка провалилась в пустоту, и в проломе с той стороны показалось женское лицо. Проход быстро расширили, и Тинг вместе с остальными прошел в полузасыпанную пещеру. В живых осталось шестнадцать женщин разного возраста, и два десятка детей. Одна из них погибла совсем недавно, пытаясь растащить завал, ее придавили сьехавшие вниз глыбы…

Людей вывели из пещеры, многочисленные трещины в ее стенах и своде в любой момент могли вызвать новый обвал, и до утра они грелись у костров, с жадностью пили воду и уничтожали те небольшие запасы пищи, что спасатели взяли с собой. Наутро пришлось идти на охоту, чтобы хорошо накормить людей перед обратной дорогой. Река внизу точно так же, как и Аркаим, привлекала диких кабанов, и прекрасно изучившие повадки этих зверей охотники быстро нашли добычу.

Так они и отправились назад, делая небольшие переходы, охотясь и восстанавливая силы — и спасатели, и спасённые.

За это время рудокопы и шахтеры привезли в город тяжело нагруженные телеги и тачки с сырьем, и ушли вновь. Мы тоже не сидели без дела — сильно возросшие уловы высвободили охотников, и я тут же привлек их к заготовке глины. Гора этого материала стала быстро расти, возить ее было на порядок ближе, чем руду. Мы с Антом установили у реки за оградой пять юрт, там две недели будут жить Тинг и приведенные им люди. В стороне станет и род Медведей, хотя бы минимальный карантин я теперь буду выдерживать для всех новичков. Топоры и еду мы им дадим, будут все это время валить лес вокруг, расчищая местность. Охрану придется на это время усилить, а в случае нападения они просто отойдут в город за стены.

Все вместе мы смогли собраться только в конце июля, летнего тепла оставалось всего пару месяцев, и Лантирск вновь стал напоминать муравейник. Очертив окружность в пятьдесят шесть метров диаметром, я наметил центры шестнадцати круглых домов. Эти строения были вполовину меньше «дворца», из-за отсутствия складских пристроек, но во всем остальном полностью копировали его жилую часть. Новые дома с боков соединялись коридорами с соседями, и имели два выхода, к моей резиденции в центре Лантирска, и наружу, к стенам. Часть мужчин начали рыть канавы под фундамент, остальные без устали возили глину, песок и камни к месту стройки. Вновь запылали коксовые батареи и кучи дров, пережигаемых на уголь. Ровные ряды кирпичей и черепицы выкладывали за стеной, внутри не осталось свободного места.

Карантин вскоре закончился, ни один из новичков не заболел, да и приведшие их люди тоже выглядели здоровыми. С учётом родившихся за это время шестерых детей, численность населения резко возросла и составила двести семьдесят три человека. Взрослых мужчин добавилось только шестнадцать, поэтому рыбалку и собирательство полностью переложили на слабый пол и подростков, пытаясь успеть как можно больше. Это позволило к середине августа сложить все фундаменты и начали набивать глиной каркасы стен. Бригада строителей, возводившая «дворец» была значительно усилена, и теперь одновременно строилось несколько домов. Часть ножей перековали в некие подобия кос, что ускорило заготовку сена лошадям. Заготавливали вообще все, до чего могли дотянуться — еды и для людей, и для животных на зиму понадобится очень много.

Когда мы развязали последний мешок с солью, пришло время для последнего в этом году похода — в Крым. Попросив жену вести календарь и приглядывать за пшеницей, чтобы не допустить осыпания зерна, я отобрал двадцать самых сильных мужчин — им предстоит катить по бездорожью тяжело груженые тачки и телеги. Вождь все ещё не мог похвастаться такими же выдающимися размерами, поэтому роль мне в этом походе отводилась больше исследовательская.

Маршрут был простым — идти строго на юг, пока не упремся в Азовские болота, затем обогнуть их по дуге, отклонившись на запад, и снова на юг, уже до побережья Черного моря. На все это уйдет приблизительно полтора месяца, и назад я вернусь уже под конец сентября. Главное, нигде не задерживаться — Эрике рожать в середине октября.

В путь мы вышли шестнадцатого августа, в быстром темпе пересекли приазовскую степь, а двадцать первого вышли на берег. Берег моря?…

Та картина, что я помнил по исходу из Крыма, разительно отличалась — все болота и озера Азовской низменности теперь слились в единую водную систему, уровень воды поднялся самое меньшее на два метра. Только кое где виднелись верхушки тростника, отросшие за лето растения скрылись в глубине. Такое количество воды Дон не мог принести, тем более в конце лета, когда дожди — редкость. Вода пришла из другого места, и я догадывался, откуда.

Сейчас стоки великих сибирских рек заперты, и огромные пресные моря на севере Евразии переполнены. Избыток воды стекал в Аральское и Каспийское море, но их ёмкости не хватило, и чудовищный по силе поток проложил себе новую дорогу через Кумо — Манычскую впадину, затопив при этом огромные территории. На некоторое время, пока вода не спадет, Азовские болота снова могли называться если не морем, то огромным озером точно…

Огибать это новое препятствие нам пришлось неделю, хорошо хоть местность была ровной, и катить пустые телеги было легко. Стада животных встречались нечасто, из новых я отметил только ослов — непривычно крупных, светло-серого окраса, с редкими поперечными полосами на ногах, они были не намного меньше лошадей, и бегали так же быстро.