Исход

6

Пойдя на поправку, Алексей вновь задумался над тем, как быть дальше. Вариант с бандой как-то не виделся ему реальным, по крайней мере сейчас. Ему, чтобы люди пошли за ним, требовалось повзрослеть как физически (никто столь молодого отрока, да еще из не благородных всерьез принимать не будет, разве что такие же молодые, но они бесполезны), так и психологически. Образно говоря, ему требовалось вжиться в мир, принять его сущность и закалиться морально, чтобы мог применить насилие в любой момент и без рефлексий, не страдая лишним человеколюбием и жалостью.

Вот только, как и где закаляться?

Имелся жесткий и мягкий вариант.

Мягкий — это все-таки вернуться в монастырь и некоторое время влачить жизнь трудника, лет так десять. Правда в этом случае возникал серьезный риск подхватить тюремный синдром. Это когда отсидевшие не могут вписаться в нормальный мир и стремятся вернуться за решетку, где царят понятные и простые правила с понятиями, с жизнью по расписанию.

Ведь он уже сейчас нет-нет да снова и снова подумывал об этом варианте.

«Если чуть подсуетиться, то и в монахи можно попасть, а учитывая мой уровень образования, то взлететь я могу достаточно быстро и довольно высоко. И чем выше тем шикарнее житуха, меньше контроля, а значит можно некоторые неудобные правила обойти», — размышлял Алексей.

Все бы ничего, монахом жить можно, особенно в статусе «белого священника», но напрягала ситуация с пидарасами. Монастыри являются откровенными рассадниками одного из смертных грехов — мужеложества. И что-то ему подсказывало, что тут как в шоу-бизнесе, особенно во время «святых девяностых», все через постель. На самый верх пробились и поддерживают друг друга эти заднеприводные. Хочешь взлететь быстро, а не влачить до конца своих дней в статусе инока? Подставляй жопу. Если и нет, то может попасться в качестве духовного наставника «святой» отец вроде Амвросия…

Прибить урода не проблема, но где гарантия, что новый наставник не окажется из таких же? А могут что-то и заподозрить. Тогда… лучше сразу повеситься, чтобы не огрести наказание в виде группового изнасилования.

Жесткий — все-таки сорваться в мир греха. Но он к нему был не готов. Его буквально коробило и трясло от страха.

Алексей так и не смог принять окончательного решения, откладывая этот судьбоносный шаг на момент полного излечения, надеясь на Авось. А вдруг подвернется какой-то случай?

Попытался разузнать, что происходит в Новгороде у Матрены, чтобы получить хоть какое-то представление о жизни, но ей в последнее время было не до слухов. А тут еще нового пациента из монастыря привезли. Очередного трудника.

— Помоги до бани его довести, Елисей, — попросила женщина ибо возница отказался помочь, у него еще один пациент в санях лежит и надо отвезти к другой бобылке промышляющей оказанием медуслуг.

Алексей достаточно окреп, чтобы помочь своей спасительнице.

— И сам давай в баню.

— Не… — чуть смутившись, отказался Алексей. — В другой раз…

Матрена парила его сама будучи обнаженной. Ей едва ли исполнилось больше тридцати, формы тела конечно оставляли желать лучшего, но ведь и не откровенно старушечье… в общем стоило Алексею чуть набраться сил и организм начал реагировать на обнаженку известным манером. В итоге и на животе не сильно удобно лежать, приходится зад оттопыривать (что тут же подвергался усиленному истязанию облезлым веником), а если лежать на спине, так и вовсе сам себе одномачтовую шхуну напоминаешь… и приходится эту «мачту» руками прикрывать, сгорая от стыда особенно в моменты, когда казалось, что еще немного и… окончательно оконфузишься.

Вот кстати, странное дело, с чужим телом Алексей как-то сроднился и воспринимал его как свое, не испытывая никакого дискомфорта, ни физического, ни что особенно важно — психологического. И это радовало.

Матрена, только засмеялась и скрылась с новым пациентом в бане.

Парила она новенького, как и его самого самоотверженно около получаса, после чего снова позвала Алексея.