Исход

— Да знаю я…

На столик что-то поставили. Причем если судить по звуку, то сразу два предмета.

Некоторое время возились с лампадкой.

— Держи свечку… да выше!

А дальше монах затянул молитву, судя по всему, читая, а не на память, если требовал себе светить огнем свечи.

Алексей подавил в себе желание подсмотреть сквозь чуть приоткрытые веки, ибо их движение могли засечь. Вместо этого он быстро соображал, как поступить.

Дальше притворяться овощем?

А смысл? Тем более пидор этот явно за ним приставлен, банально не выдержит, когда его снова за член да за жопу во время обмывания щупать будут и в ухо даст.

Вскрыться?

Но памяти нет.

«Значит будем отыгрывать амнезию, ничего другого не остается», — принял он решение.

Вскрыться заставил еще и фактор голода. Пока осознавал окружающую реальность этот момент как-то прошел мимо, а вот сейчас живот стало явно подводить.

«Жрать мне если что и дают, то явно только-только чтобы не подох, — понял Алексей. — Вода да хлеб в этой воде размоченный, чтобы не подавился рефлекторно глотая…»

Неясно сколько он… точнее это тело лежало беспамятным, но если и дальше лежать, то силы окончательно на такой кормежке иссякнут. А монахи и так не жируют. В общем тело запускать не стоит.

О том, чтобы незаметно утечь из монастыря улучив подходящий момент не могло быть и речи. Возникнет ли он этот момент? В окно не пролезет, а дверь запирают.

Прорываться с боем?

А зачем? Сразу же видно, что он не за преступление тут в келье отлеживается.

«Может какой-то несчастный случай… Может по башке получил?» — подумал Алексей.

Все говорило в пользу данной версии, кормят, поят, обихаживают не давая запаршиветь. Опять же, наказанных держат в подвальных казематах, на одной гнилой соломе, а не в общих кельях с удобствами вроде койки. По крайней мере он так считал.

Монах заканчивал читать молитву и решение требовалось принимать сейчас. Очнуться во время молитвы гораздо лучше, чем в момент, когда тебя примутся обмывать. Вроде как от святого слова к жизни вернулся…