Я отчаянно дергала за ручку. Но чуда не произошло. Дверь по-прежнему оставалась запертой. Я смотрела на Стаса. Оставалось стоять на месте – смысла бежать не было, – да и гоняться от него по всему спортзалу было бессмысленно и унизительно. Я стойко стояла, смело смотря ему в глаза. Вот он, тот момент. Момент, которого я ждала так долго.
«Что тебе нужно от меня, Стас? Почему все время выслеживаешь меня?»
«А ты как-нибудь остановись. Перестань убегать, тогда и узнаешь все», – вспомнила я наш недавний диалог. Да. Мне надоело убегать. Теперь я все узнаю.
Его волосы и рубашка были мокрыми. Он подошел ко мне, не отрывая от меня хищного взгляда. Он стал расстегивать рубашку.
– Что ты делаешь? – испугалась я.
– Из-за тебя она вся грязная. Ты заберешь ее домой и постираешь, – он улыбнулся.
– Нет, я не буду стирать твою рубашку, – я почувствовала себя униженной. – Ты сам виноват во всем. Если бы вы оставили нас в покое… Не трогали бы того парня…
Стас продолжал расстегивать рубашку.
– Ты заберешь ее и постираешь. А если нет, то тому пареньку придется гораздо хуже, чем сегодня. Это я обещаю, – его голос прозвучал зловеще. – Например, я могу выбить ему зуб, как ты на это смотришь? Что тебе стоит, Том, а? – он ободряюще похлопал меня по плечу, как будто просил о дружеской услуге. – Всего-то постирать ее? Это так сложно? Я прошу так много? Ты заберешь ее, и все останутся целы и невредимы.
Я тупо смотрела в пол, отказываясь принимать его игру. Эта игра казалась мне чересчур странной. И унизительной.
Он снял рубашку и протянул мне. Я не представляла, как он пошел бы по школе полуголый, если бы я согласилась ее взять. Может быть, он изначально знал, что я откажусь?
– Я не буду ее брать, – упрямо повторяла я, а сердце сжималось от страха к этому человеку.
– Нет, ты ее возьмешь, – он улыбнулся, и мне захотелось, чтобы все это оказалось страшным сном.
Он схватил меня за руку, запястье будто зажали клещами. Я вскрикнула и дернулась, но он держал меня крепко. Он перекинул рубашку через плечо и схватил меня за вторую руку. С силой разжал пальцы, потом, держа мои запястья одной рукой, другой взял рубашку и вложил ее мне в руки. Отпустил. Снова улыбнулся.
Я чувствовала себя обессиленной и опустошенной и была готова разреветься. Руки пульсировали от боли после его тисков. У меня не было сил даже бросить на пол эту чертову рубашку. Я стояла, глядя в пол, сжимая рубашку в руках. Я не могла сопротивляться этому человеку. Он был сильнее физически и морально. Он приказывал – я повиновалась.
– Вот и умница, – удовлетворенно сказал он. Распахнулась дверь.
– Что здесь происходит? – рявкнул наш физрук Сергей Анатольевич.
Я вышла из оцепенения. Бросила на пол рубашку и подбежала к моему спасителю, спряталась за его спиной.
– Шутов, твою мать! Ты чего в таком виде? Мицкевич, что произошло? Что он тебе сделал? Тамара, не молчи!
Но я молчала. Мне не хотелось говорить. Мне хотелось просто спрятаться от этого кошмара.