– Не отвлекайся на ерунду, Тема. Времени мало. Кая может скоро вернуться, а сегодня я чувствую себя совсем… неважно. Не знаю, когда еще нам удастся побеседовать наедине, – Анатолий Евгеньевич пожевал губами, вздохнул. – Ты говорил с Каей?
Артем с ужасом почувствовал, что уши начинают пылать.
– Я пытался… Но она не захотела слушать. Извините, я…
– Не извиняйся, – дедушку, кажется, не обеспокоили его слова, – скоро ей придется с тобой говорить, хочет она того или нет… Моя маленькая девочка, – лицо Анатолия Евгеньевича, до этого нарочито беззаботное, вдруг исказилось страданием, и Артем, повинуясь безотчетному импульсу, накрыл его руку, сухую и бледную, своей.
– Мне жаль, что рядом с вами не будет взрослых. Я должен был просить сыновей… Знаешь, какими сильными они были? Ты их толком не застал… В этом безумном диком мире люди уходят так быстро, – Анатолий Евгеньевич покачал головой. Закутанный в одеяла, исхудавший, он казался маленьким, как будто возвращался в детство, постепенно покидая этот мир. От этой мысли в горле у Артема встал острый комок.
– Да… Я пережил своих детей и их жен. Сказать, что это страшно, – ничего не сказать… Все ушли. А я живу и живу. У меня осталась только Кая – и ты, – Анатолий Евгеньевич слабо пожал руку Артема. – Ты мне не родной, но я давно считаю, что у меня двое внуков.
Артем почувствовал, как из уголка глаза покатилась по щеке горячая, неостановимая слеза, и уткнулся лицом в одеяло. В голосе Анатолия Евгеньевича зазвучал укор.
– Этого не хватало… Вернется Кая и, увидев это, сбросит тебя со скалы, – Каин дедушка хмыкнул. – Время уходит. Записи, о которых мы говорили… Записи о порталах… Прорехах. Ты помнишь, где они?
– Да, – даже одно слово отдавалось болью внутри, но Артем вытер слезы и постарался сесть прямо.
– Ты помнишь, где записка? Ты покажешь ее Кае, когда придет время?
– Да, конечно.
– Ты будешь защищать ее? Будешь рядом?
Артем с изумлением почувствовал, что улыбается – криво, неуместно.
– Анатолий Евгеньевич, вы же понимаете, что скорее уж она будет меня защищать? Она не захочет идти… Вы же видели… Она меня терпеть не может.
– Ты преувеличиваешь, – теперь голос дедушки снова зазвучал беззаботно, как будто то, о чем говорил Артем, было крохотным препятствием, не стоившим внимания. – Все будет хорошо. Я уверен. Ты будешь ей нужен, когда я уйду. Каждому кто-то нужен. Вы позаботитесь друг о друге… И я могу быть за вас спокоен. Да?
Артем кивнул, стараясь заглушить сомневающийся внутренний голосок… Да и мог ли он поступить иначе?
Анатолий Евгеньевич тоже кивнул – удовлетворенно:
– Вот и хорошо. Я знаю, ты все сделаешь, как надо. И вы справитесь… Это я тоже знаю.
– Но если она не захочет идти?
Анатолий Евгеньевич прикрыл глаза, а потом решительно помотал головой: