– Нога не беспокоит, зажила, только шрам остался, – говорил солдат, снимая доспех.
– А плечо как?
– И плечо в порядке, бывают дни, что даже не бинтую.
– Рукой шевелите? Ограничений в движении нет?
– Почти не шевелю.
– Как же не шевелите? Еще как шевелите. Тут на днях одного юного рыцаря привезли, так ему на дуэли ночью кто-то бедро проколол. Не знаете, кто его ранил?
– Мало ли в округе дуэлянтов, – философски заметил Волков.
– Да не так уж и много, – сказал монах. – А ну-ка давайте поднимем руку… А повыше… Еще… Не болит?
– Не болит, – с удивлением произнес солдат, держа левую руку вертикально вверх. – Вообще не болит.
– А в сторону, вбок, – командовал монах, – так не болит?
– Нет, – продолжал удивляться солдат, – сто лет так себя не чувствовал.
– Ну, улучшения налицо, тугой бинт вам помог. Продолжайте на ночь бинтовать с мазью, хотя мазь, в общем-то, уже и не нужна. Просто бинтуйте, и небольшие нагрузки для руки, небольшие! И никаких резких движений, слышите? Никаких дуэлей с этими молодыми разбойниками, они здоровые как кони, а на вас живого места нет. Давайте ногу.
– Нога в порядке.
– Давайте, давайте, раз пришли.
Деньги отец Ливитус брать отказался, и солдат с братом Ипполитом пошли в библиотеку. Ипполит аж подскакивал на ходу от волнения и говорил сбивчиво, чуть заикаясь, но Волков терпеливо слушал, уж больно интересные вещи рассказывал молодой монах.
– Вы поймали людоеда, да. Но правильно называть его девурер кадаверум, – говорил он.
– Кадавр – значит труп, – вспомнил Волков. – А что значит девурер?
– Это значит – пожиратель. Пожиратель трупов. Попросту трупоед. Простые люди называют его упырем, но это все правильно только отчасти, на самом деле истинное название этого существа – сервус мортус.
Солдат остановился. Он знал, как это переводится:
– То есть он чей-то слуга? То есть у него есть господин?