— Мой отец испугался, — вместо неё ответила Катэрия. Спокойно и ровно. — Он потерял жену и не хотел потерять меня или Алианетту в этом конфликте. А риски были слишком высоки. Трусость. Трусость и забота, так как своя семья будет всегда ближе. Вот и весь ответ.
Катэрия не была груба, не злилась и не ответила с вызовом. Просто ответила прямо. Прямолинейность — это хорошая черта.
— Понятно.
— Это всё сложно, Грант… — начала Марианетта. — Ты должен понимать, что здесь надо учитывать риски и собственные интересы. Не всегда можно прийти на помощь к тем, кто в этом нуждается.
— Я думал, друзья на то и друзья, чтобы помогать.
— Мы оказались плохими друзьями, Грант, — невозмутимо произнесла Катэрия. — Вряд ли нам есть за этот малодушный поступок прощение. И я очень благодарна, что госпожа Барбинери даже после пережитого смогла принять меня и пригласить на чай, учитывая нынешние сложности.
— Да, сложности… — протянула хозяйка дома.
Она явно хотела побыстрее перевести тему, хотя я не мог понять её спокойного отношения к подобному. По сути, Марианетта принимала врагов своей семьи, предателей, которые отвернулись от неё в час нужды, но всё равно была невозмутимой и мягкой. Будто ничего не произошло, и она не потеряла всю семью. Это выглядело как наплевательство на тех, кого она потеряла.
Но участвовал её род. Её собственный отец.
Такому не может быть прощения.
Наша Империя цветёт и дышит.
Во всех.
— А вообще у нас действительно навалилось многое в последнее время, — покачала головой Марианетта. — Нам пришлось эвакуировать деревню в поместье. Изгнанники шли знаешь, как волнами, не как обычно. То никого нет, то нахлынут толпой. Обычно всё не так, но чудо уберегло нас от потерь.
— Те разрушения от них?
— О нет, это к нам Крансельвадские пожаловали, — улыбнулась Марианетта. — Ты, наверное, слышала о том, что у нас не задалась встреча.