Но…
— Видишь что-нибудь? — поинтересовалась она.
Честно признаться, в этот момент я почувствовал холод, который пробрал меня изнутри.
— Всё как через туман.
Я видел лишь смутные очертания. Я видел склонившуюся надо мной Катэрию, но она была как через матовое стекло. Я видел очертания кабины челнока, видел свет, тени, зелень за окном, но всё это было только размытые пятна, которые давали лишь общее представление об окружении.
Почти слеп, иначе говоря.
— Так… ляг, — Катэрия положила голову обратно себе на ноги и, судя по всему, склонилась надо мной. — У тебя как плёнка на глазах.
— Плёнка?
— Не дёргайся.
Катэрия осторожно раздвинула веки и пальцами полезла мне прямо в глаз. Больно не было, просто неприятно. Однако это того стоило, так как после нехитрых манипуляций я стал видеть гораздо лучше.
Теперь всё стало гораздо чётче. Я мог различить кресла, аппаратуру, штурвал, деревья за стеклом, однако чем дальше они находились, тем расплывчатее становились. Так, например, лицо Катэрии над собой я мог разглядеть очень хорошо до мельчайших подробностей, но кнопки, лампочки и тумблеры на приборной панели уже расплывались, превращаясь просто в пятна.
Иначе говоря, зрение было, но уже не идеальное.
— Так лучше? — поинтересовалась Катэрия.
— У меня зрение ухудшилось, — сел я оглядываясь.
— Сильно?
— Я вижу, допустим, тебя хорошо, но уже на приборной панели деталей разглядеть не могу: тумблеров, кнопок, датчиков. Хотя жёлтую надпись даже отсюда всё же увижу, думаю.
Катэрия нахмурилась, но ничего по этому поводу не сказала.
Но со зрением вышло очень плохо. Нет, могло быть хуже, однако и ничего хорошего в сложившейся ситуации нет. С одной стороны, я его не потерял. С другой, этого могло бы и не быть. Придётся носить очки или, если здесь есть такая возможность, проводить операцию, чтобы восстановить его.
Ладно, главное, что я теперь пусть и плохо, но видел, а остальное было второстепенно.
Поэтому следующим, чем я занялся, был бензопровод у четвёртого двигателя. Здесь проблем особых не возникло. Да, надо было лезть и всё откручивать, однако, с другой стороны, в этом не было ничего сложного. И пока я возился, Катэрия стояла и прикрывала меня, оглядывая лес.