Взгляд Вейцера стал колючим.
— Ты… знаешь?
— Чувствую, — мягко поправил я. — Характер твоего Дара я определить не смог, но вот эфир… ммм… завихрения ки не оставили сомнений. Вы, господин хороший, перешагнули грань третьего ранга.
— Похвальная наблюдательность, — Вейцер расслабился.
И, прежде чем мой сосед не начал задавать неудобные вопросы, я задумчиво произнёс:
— Вот только я одного не пойму. По виду мы ровесники. Третий ранг в девятнадцать лет? И ты не бес? Как такое возможжно?
— Бесы вне рангов, — напомнил Мирон.
— Кинетики развивают свой потенциал к тридцати-сорока годам, — продолжил рассуждать я. — И это при хорошей наследственности. Силу крови никто не отменял.
— А я и не спорю. Но кто сказал, что мне девятнадцать?
— Ну…
— Я так выгляжу, — улыбнулся высший.
Пришлось осторожно кивнуть.
Реально не понимаю, что происходит.
— Мне тридцать четыре, Ростислав, — сообщил одарённый. — Ты прав, мы культивируем свой Дар на протяжении веков, поэтому возвышение очередного Вейцера было статистически предсказуемо. К сожалению, мне светил призыв. Отец узнал, что инквизиторы наводят справки о нашей семье ещё четыре года назад. Я отправился в долгое путешествие по Европе, попутно изменив внешность. Инкогнито, так сказать.
— И?
— Как видишь! — Мирон рассмеялся. — Решение было принято, и мне вручили повестку на Кипре. Им вообще без разницы, как ты выглядишь и где находишься. Достанут из-под земли.
О радикальных изменениях внешности я слышал. Здесь это делали грубо, с помощью хиропрактиков. Перемены были внешними, они не затрагивали настоящий биологический возраст. Не то что у нас. Некоторые из моих наставников замедляли старение и фактически обманывали смерть, приближаясь к бессмертию. А всё потому, что мы умеем манипулировать такими силами, о которых здесь никто и не помышляет. Когда ты наращиваешь кучу оболочек, физическое тело кажется… чем-то эфемерным и легко перестраивающимся.
— Я так понимаю, ты старший наследник в Роду?
— Правильно понимаешь.
Для меня стало открытием и другое. Возраст при наборе семинаристов не играет решительно никакой роли. Могут и в тридцать лет записать в резервисты, и в сорок. Главное, чтобы способности и психологические качества соответствовали неким внутренним стандартам инквизиторов. Хорошая новость в том, что кроме тупых малолеток в семинарии можно встретить и взрослых, состоявшихся людей. Теперь я припоминаю, что некоторые ученики в серых рясах показались мне… великовозрастными. Стариков, конечно, не призывают, но взрослых мужчин — легко. Да и женщин.