— Проще назвать тех, кто не завидует, — улыбнулась Динара.
После обеда я вновь отправился к зданию консистории.
Бронислав провёл меня в ту часть внутреннего дворика, где размещалось додзё. Летнее додзё, как отметил наставник. Там, собственно, и началось веселье. Додзё представляло собой крышу на столбах, открытую на четыре стороны света. Под крышей — огромное дощатое пространство, стойки с оружием. Преимущественно, шесты и бокены. А вот на прилегающей территории…
Чего там только не было.
Меня заставили переодеться в спортивную форму, которую Бронислав притащил с собой.
— Потом забросишь в автоматическую прачечную. Я покажу, где.
Переодевшись, я погрузился в ад. Началось всё с растяжки и лёгких разминочных движений, затем мы побегали вдоль ограды, после чего восстановили дыхание и занялись силовыми упражнениями. Добавились столбы мэйхун. После этого мне нужно было колотить рёбрами ладоней по мешкам с песком, которые были разложены на каменных цилиндрах. Разобравшись с этим вопросом, отправились в додзё и провели спарринг на кулаках. В рукопашной мне здорово досталось — наставник в совершенстве владел своим телом.
— Ты неплохо умеешь драться, — заключил Бронислав, — но это базовый уровень. В уличном столкновении ты победишь, но если против тебя выйдет мастер боевых искусств…
Урок мне преподали знатный.
Здесь, в новой реальности, единоборства были возведены в культ. Невероятное количество боевых систем, заменяющих полноценную магию. Думаю, потому все эти искусства и развились — люди попросту не владеют заклинаниями и не прокачивают свою ауру.
— На сегодня всё, — сжалился Бронислав.
Когда мы покидали додзё, пришли другие инквизиторы — в графитовых и тёмно-коричневых рясах. Приветливо помахали нам.
Приняв душ и переодевшись, я забросил вещи в прачечную. Там деловито сновали големы, распределяя чистое и грязное бельё.
По дороге в кампус я обдумывал перспективу начать тренировки в шесть утра. Бронислав явно не шутил, а это означало, что мне придётся лечь в постель пораньше.
Вот только спокойного вечера не получилось.
Не успел я переступить порог комнаты, как Мирон протянул бумажку с неровными каракулями.
— Телефонограмма.
Я дважды перечитал текст.
И выругался.
Только Фурсовой мне сейчас и не хватало.