В действительности, Каллену нечем было хвастаться в плане личного сексуального опыта. Может в юношеском возрасте он и слыл на их Земле среди собственных сверстниц завидным женихом и даже в своё время целовался с несколькими из них. Но вот в остальном всё выглядело более прозаичным. Ещё за пару лет до помолвки с Кэтлин ему перепало только раз сходить налево и то практически не по своей воли, хотя и по обоюдному согласию. А потом случилась Кэт и невыносимо долгий мучительный год до назначенной свадьбы, до которой она так и не дожила.
Вот за этот год они практиковались не только в долгих и безумно возбуждающих поцелуях. Каллен всегда хотел большего и порой сходил от этого с ума, решаясь в последствии на не самые разумные поступки. Разве что теперь он будет вспоминать о них, как о самых ценных в своей нынешней жизни безумствах, перебирая их в своей израненной вдоль и поперёк памяти подобно драгоценным крупицам ни с чем несравнимого сокровища.
Так что да. Он занимался с Кэт подобными вещами. По сути, они тогда и изучали друг друга, открывая в себе те или иные возможности и даже в своём роде экспериментируя. И тогда ему всё это дико нравилось, а его аппетиты при этом практически не убавлялись, если не наоборот. Да и по-другому всё это воспринималось. Ведь он любил Кэт… лишался из-за неё здравого разума, а когда она кончала под его языком и пальцами и несдержанно при этом стонала…
– Вот это я понимаю! Девочка потекла, буквально! – довольный сиплый голос со сдержанным смехом Рэдлея резанул по слуху и нервам очередным ножевым ударом. Но Каллен впервые не вздрогнул и даже не посмотрел в сторону рядом сидящего мэтра. Всё его внимание было сосредоточено на Мэй. Вернее, на толчках собственных пальцев в её кончающей вагине.
Хотя можно смело сказать о том, что до сегодняшнего дня он понятия не имел, что такое струйные оргазмы, и как могут кончать некоторые женщины, наблюдая за подобным феноменом впервые в своей жизни и испытывая при этом лёгкий шок. Удивительно, что ему вообще удалось довести эту девушку до столь сильного возбуждения, хотя стонала она под ним и даже подмахивала его языку явно не наигранно.
Зато на него вся эта постановка, устроенная для одного исключительного зрителя, выявилась настоящей пыткой. Ни о каком собственном возбуждении с удовлетворением речи не шло. Одна лишь чистая «механика». Точнее, все действия с движениями на сплошном автомате – будто жуёшь какую-нибудь синтетическую бурду без вкуса и запаха, а потом попросту её выплёвываешь. И так раз за разом. Пока не онемеет челюсть, а язык не перестанет ощущать вообще ничего.
– А теперь ещё раз и чуть поживее.
Очередной приказ Рэдлея с более хриплыми нотками вызвал нежданный приступ внутреннего протеста, но Каллену пришлось проглотить и это. Во всяком случае, он уже имел представление, как это делать с Мэй и на какие самые чувствительные у неё точки нажимать. И, судя по всему, она была отнюдь не против дальнейшего продолжения, к которому приготовилась сразу же, как только их хозяин сказал об этом вслух.
Слава предкам, следующая череда женских стонов, заполнившая пространство небольшой комнатки, последовала буквально минуты через три. Каллен даже с облегчением выдохнул, приподнимая интуитивно голову над животом рабыни и без особого удовольствия наблюдая за тем, как она бьётся в конвульсиях на плотном матраце, кончая далеко не нагиранным бурным оргазмом.
– Умница, мой мальчик. Ну, а теперь, если не хочешь, чтобы я сегодня воспользовался твоей неразработанной задницей, можешь уступить место мне…
Но самым шокирующим в этом бесконечном безумии оказался тот момент, когда над ухом Каллена вдруг раздался голос мэтра, а голой спины и ягодиц молодого раба коснулись прохладные руки и тёплые ткани чужой одежды. И не только они. Он точно почувствовал что-то большое и твёрдое, пусть и прикрытое мягкой парчой домашней тоги, слишком ощутимо вжимавшееся в его промежность под ягодицами.
Уговаривать дважды слезть с лежанки его не пришлось. Он едва не слетел с неё на пол бешеной пулей, не разбирая пути и молясь только об одном – чтобы этот кошмар наконец-то уже закончился. Тут и без эклектического разряда по шейным позвонкам запросто отключиться или сойти с ума, забившись в ближайший угол. Правда, Каллен вжался спиной в близстоящее кресло, на котором до недавнего времени восседал его перевозбудившейся владелец. И лучше бы он не смотрел на то, как тот разворачивал к себе задом Мэю, заставив девушку встать перед ним на четвереньки, прогнуться в спине и выпятить повыше упругую попку. И уж тем более не видел, как Рэдлей высвобождал из складок тоги свой неестественно огромный член и почти со звериной жестокостью насаживал на него болезненно всхлипнувшую рабыню.
Конечно, ему было знакомо выражение «драть, как подзаборную девку» и даже пару раз случалось за нечто подобным наблюдать со стороны. Но очень с далёкой стороны, а не так, как сейчас, не в полуметре от себя, задерживая дыхание и мечтая провалиться сквозь землю без возможности вернуться назад. Потому что мэтр не просто драл уже явно больше не возбуждённую Калленом девушку – это, скорее, походило на чистое насилие и откровенный садизм. Он и держал Мэю за стянутые в кулаке волосы и вдалбливался в неё так, словно хотел вспороть своим пугающе большим фаллосом едва не буквально. А она всхлипывала и постанывала, будто от мнимого наслаждения, при этом кривясь от боли и кусая губы едва не до крови.
Зрелище не для слабонервных. Может оттого Каллен и поспешил отвести взгляд в сторону, хотя заткнуть уши он так и не рискнул.
– Чего это ты вдруг решил строить тут из себя стыдливую целку. А ну, живо поднял глаза! И не вздумай отводить взгляда, если не хочешь оказаться на её месте. Заодно запомни, как ты не должен вести себя с Лалией. Так могу делать только я. А ты, мой мальчик, должен есть землю у её ног и выполнять беспрекословно все её даже самые безумные фантазии. Даже если тебе это будет угрожать инвалидностью или потерей какой-нибудь части тела. Ты меня хорошо понял?
– Да… Да, хозяин!
– Умница.
Каким-то чудом ему удалось выдержать и этот кошмар. Хотя и казалось, что всё это безумие затянулось на целую вечность. Но, по крайней мере, Каллену пришлось учиться на ходу «искусству» отключения и зрения, и даже памяти. Как если смотришь в какую-то точку, но не воспринимаешь того, что видишь в этот момент, находясь сознанием где угодно, но только не в окружающем тебя пространстве. Главное, не увлечься и не закрыть случайно глаз. А то мало ли…
– Всё! Свободна! И выйди пока. Мне тут твои уши ни к чему.
Лучше бы это его отсюда выгнали и, желательно, куда-нибудь подальше от данного места. А ещё лучше с самой планеты и её омерзительной звёздной системой. Но мэтр Рэдлей едва не скинул девушку с лежанки бесцеремонным пинком в затылок, наконец-то бурно кончив и как ни в чём ни бывало указав ей на выход. После чего неспешно поправил на себе одежды и с такой же манерной размеренностью усевшись на край матраца напротив оцепеневшего Каллена.