– Потому, что тогда отпустят и тебя. Конечно, ты их больше не увидишь, ибо ты будешь на Великом Пути.
– Что это такое – Великий Путь?
– Вскоре тебе это откроется.
Ячменное Зерно повернулся, чтобы уйти, но Стэгг задержал его еще одним вопросом:
– Скажи, почему держат в клетке ту девушку? У которой написано: «Маскотка, захваченная в набеге на Кейсиленд».
– Откроется и это, герой-Солнце. Сейчас же, кажется мне, не пристало человеку твоего положения снисходить до каких-то там суетных вопросов. Все объяснит в свое время Великая Белая Мать.
Ячменное Зерно вышел, и Стэгг спросил Калторпа:
– Что за чушь? Почему он увиливает?..
– Хотел бы я знать, – поморщившись, ответил антрополог. – В конце концов, мои возможности задавать кому-либо вопросы тоже ограничены. Вот только…
– Только что? – сдвинул брови Стэгг. Калторп был серьезен, а значит, то, что он собирался сказать, было важно.
– Завтра зимнее солнцестояние. Середина зимы – когда солнце в Северном полушарии греет слабее всего и доходит до самой южной точки. По нашему календарю это двадцать первое – двадцать второе декабря. Насколько я помню, в доисторические да и в исторические времена это было очень важным событием. С ним связывали самые разные церемонии, например… ох ты ж!
Последние слова прозвучали не как восклицание внезапно вспомнившего что-то человека – скорее как отчаянный вопль.
Стэгг встревожился еще больше. Не успел он спросить, что случилось, как прозвучал новый аккорд оркестра. Музыканты и служители повернулись к дверям и пали на колени, хором воскликнув:
– Главная Жрица, живая плоть Виргинии, дочери Колумбии! Святая дева! Дева красоты! О Виргиния, отдающая дикому лосю – безумному, дикому самцу, не знающему пощады – свою священную нежную складку! Благословенная и обреченная Виргиния!
В зал гордо вошла высокая девушка восемнадцати лет. Она была красива, несмотря на высокую переносицу и чересчур белое лицо – но полные губы ее были красны как кровь. Голубые глаза смотрели неотрывно и немигающе, точь-в-точь кошка. До бедер спадали волнистые волосы цвета мёда. Это была Виргиния, выпускница факультета жриц-оракулов Вассарского колледжа, воплощение дочери Колумбии.
– Привет вам, смертные, – произнесла она высоким чистым голосом. Потом перевела взгляд на Стэгга и сказала:
– Привет тебе, бессмертный.
– Привет, Виргиния, – ответил он. Кровь быстрее заструилась по телу, отдаваясь болью в груди и в паху. Каждый раз при виде ее его охватывало почти неодолимое желание. Он знал, что, если его оставят с ней наедине, он овладеет ею, невзирая на послед– ствия.
Виргиния ничем не показывала, что знает о буре чувств, распирающих его грудь. Она смотрела на него взглядом не знающей сомнений львицы.
Как и все маскотки, Виргиния была одета в платье до щиколоток, с высоким воротом, но ее платье было покрыто крупным жемчугом. Треугольный вырез обнажал большую, но упругую грудь. Каждый сосок был очерчен двумя кругами синей и белой краски.