– А что случится, если так поступит человек без ламеда?
– Не знаю, – сказал он, начиная слегка выходить из себя. – Такого никогда не было. Это… ну, это то, что принимаешь просто как данность. Что-то незыблемое, о чем задуматься может лишь человек со стороны.
– Но борода – это такое уродство, – сказала она. – И она меня царапает. С тем же успехом можно целовать пружины кровати.
– Ну, значит, – сказал он зло, – тебе придется либо научиться целовать пружины кровати, либо вообще обходиться без поцелуев. Потому что я
– Послушай, – сказала она, подходя к нему вплотную. – Ты не обязан делать это! Что толку быть ламедийцем, если у тебя не больше свободы, чем было до того? Если ты постоянно должен поступать так, как от тебя ожидают? Почему ты не можешь пренебречь обычаем?
Хэл едва не задохнулся от нахлынувшей на него волны ярости и страха. Он испугался, что может оттолкнуть ее настолько, что она уйдет, но если он уступит, то другие ламедийцы «Гавриила» станут коситься на него с подозрением.
В результате он обозвал ее глупой бабой. Она не осталась в долгу, ответив с той же резкостью. Они поссорились, и лишь незадолго до рассвета она сделала первый шаг к примирению. И когда они закончили демонстрировать друг другу свою любовь, уже взошло солнце.
Утром он побрился. И три дня на «Гаврииле» ничего особенного не происходило, никто не сказал ни слова, и он перестал думать о тех странных взглядах, что ловил – или ему казалось, что ловил – на себе. В общем, он склонялся к мнению, что никто не обратил внимания, или что все слишком заняты собственными делами. Он даже задумался о том, не существует ли каких неудобств, связанных со статусом ламедийца, которых он тоже мог бы избежать.
А на четвертое утро его вызвали в кабинет Макнеффа.
Сандалфон сидел за столом, перебирая пальцами густую бороду. Окинув входящего взглядом светло-голубых глаз, он чуть помешкал, прежде чем отозваться на приветствие Хэла.
– Видимо, Ярроу, – начал он, – вы слишком углубились в ваши исследования жизни кувыркунов и упустили из виду все прочее. Увы, мы все действительно живем отнюдь не в привычной нам среде, и мы все сосредоточены на дате начала нашего проекта.
Он встал и начал расхаживать по комнате.
– Вы, несомненно, знаете, что в качестве ламедийца имеете не только привилегии, но и обязанности?
–
Макнефф резко повернулся и наставил на Хэла длинный иссохший, как у мумии, палец:
– Почему вы тогда не отращиваете бороду? – спросил он громко и сердито свел брови.
Хэла будто ледяной водой окатило, как бывало в детстве, когда именно этот прием использовал его
– Так я же…
– Мы обязаны не только стремиться к ламеду, но и оставаться достойными его. Чистота и только чистота ведет нас к успеху. Нескончаемые усилия ради сохранения чистоты!
– Прошу прощения,