Я на всякий случай провел пальцем по графику дежурств. Похожий на вытянутую шахматную доску, он безжалостно подтвердил мой черед. Вот странно — пока графика не было, мы прекрасно помнили, кто за кем. А стоило появиться бумажке, как напрочь отрезало.
— Ну и ладно. Что там сегодня? — Андрей собрал все формуляры в ровную стопку.
— Спектакль. Немирович-Данченко, Чио-чио-сан — я закрепил в специальный зажим листочек.
— Вот везет же тебе…
— Хочешь, поменяемся?
— Ну не настолько же везет…
Оставшись один, я пошел еще раз по пунктам чек-листа. Так, картинка на входе есть, на выходе есть. О, перед камерой повесили табличку «телепередача скоро начнется». Значит, переходим к следующему пункту.
— Евдокия, включай! Что видишь? — я набрал домашний номер.
Да, моя квартира оказалась первой, у кого появилось дома кабельное телевидение. Опытная эксплуатация, понимаешь. Второй стала квартира секретаря обкома партии. Два дома, две квартиры, два телевизора. Казалось бы, живи и радуйся такому эксклюзиву. Однако в результате такой халявы я оказался вечным дежурным. По четным смотрел эфир на почтамте, по нечетным дома. Сидишь, смотришь и отмечаешь в специальных графах все проблемы, возникшие в процессе. От срыва синхронизации до искажения звука. А на следующий день созваниваемся и разбираемся, откуда что вылезло. Вот как вычистим все, так и расширяться можно будет…
Малеев конечно пообещал расширить штат, но когда это будет? А с радио брать запретили. Вот я потихоньку и начал натаскивать Евдокию, ставшую заядлой телеманьячкой. Она с одинаковой жадностью смотрела фильмы, спектакли и концерты.
— Ага, ну тогда звони если что — я поставил еще одну галочку.
Потянувшись, я развернулся в кресле и проверив чайник на наличие воды, включил его в розетку. Как-то само собой возникло поверье, что если не вскипятить перед трансляцией, то обязательно что-то случится. Дескать, лучше отдуваться от чая, чем в процессе поиска проблемы. Исполнив положенный ритуал с заваркой, я чуть прибавил звука.
На экране какая-то японка мутила любовь с американским лейтенантом. Странно, а разве Пинкертон это американская фамилия? Но вообще такое петь всего через шесть лет после Хиросимы — это они молодцы. Хотя если американец будет гадом…
Так и оказалось. Лейтенант заделал сына и задал стрекача. Подождал три года, пока ребенок чуть подрастет и заявился. А та дура, сына отдала и немного погоревав, тыкнула в себя ножиком. Эй, харакири не так делается!
Выключая аппаратуру, я пытался найти логику. Ну хорошо, заделал ребенка. Но зачем за ним возвращаться с женой? И почему жена даже не пикнула против такого оборота событий? Надо было тогда уж гарем делать…
Вернувшись домой, я застал Евдокию всю в слезах. Вот ведь великая сила искусства — моя домохозяйка совершенно не собиралась останавливаться в деле порчи носовых платков. Отдышится немного, вспомнит особенно душещипательный момент и все с начала. Хорошо еще, что ужин приготовила заранее.
— Вот видишь, что происходит из-за недостатка информированности? — я вилкой, по-пролетарски, разломал котлету — а будь твоя батерфляй чуть образованней, то никаких этих страданий бы не было, одни удовольствия.
— И ничего она не моя… А почему это страданий не было?
— Презервативы — я отправил кусок в рот.
— Вот умеете вы все с ног на голову перевернуть! А как же любовь?
ebooksa