— Ну, за этим дело не станет, скоро сможете порадовать, если желание не пропадет, — подставив ладонь под вилку, чтобы не капнуло на стол, я утащил первый кусок в рот. — Давайте так, сейчас я на станцию, потом там возьму денег и вернусь. Это где-то пара-тройка часов примерно. За это время вы посмотрите, пожалуйста, что купить надо нам. Ну, начиная от продуктов и заканчивая простынками всякими. А потом вы за покупками, а я дальше в больницу. Годится такой план?
— Хорошо, я все сделаю точь-в-точь! — она закивала головой.
Ну-ну. Вот я не я буду, что стоит мне выйти, как домуправша еще и проконтролирует ее с ног до головы…
Идя по улице, поймал себя на мысли, что зажрался. Казалось бы, всего несколько раз свозили на машине, а ноги уже делают мне одолжение и двигаются с большим нежеланием. Дескать, где наша маленькая, но уже персональная карета? В отместку я им пообещал, что и до больницы пойду пешком, а не проеду кругалем на автобусе. Но вообще надо спортом каким-нибудь заняться будет…
Алевтина опередила меня и уже гоняла чаи в редакторской. Поздоровавшись, я оценил объем работы: того самого «организованного беспорядка» и след простыл. Оказалось, что в комнате было аж целых два стола, причем один был очень основательным, с кучей полочек по обеим сторонам.
— Нашли что-нибудь интересное?
— Да. Вот, поглядите, — она протянула мне пухлую папку.
Сев за свободный стол и развязав завязки, я углубился в ее содержимое. Через некоторое время мои уши начали предательски алеть от стыда. Внутри были собраны предложения по улучшению эфира радиостанции, причем проработанные гораздо более глубже, чем мои. И даже то, что на большинстве из них стояли запрещающие визы Грачева с теми же самыми словами, не помогло снизить накал свечения моих ушей. И вот ведь Малеев какой оказался редиской — ни словом не обмолвился, что я стучусь в уже однажды закрытые ворота… Магнитофоны ему подавай, понимаешь! Вон, стоит один, освобожденный из-под оков бумаг — бери и пользуй. Ну, по крайней мере так думаю, что это магнитофон.
Я задумчиво поводил пальцем по черной поверхности. Судя по габаритам и расположению одинокой катушки без пленки, эта штука изначально проектировалась как стационарная, так что никаких интервью со знатными колхозниками и колхозницами нам в ближайшее время не светит. Немного побаловавшись переключателями, я с горечью расстался с мыслью о записи всяких джинглов и переходов. Развернув этот гроб, я заглянул через щели вентиляции внутрь: несколько ламп и аж три мотора. Не, этой штуке рядом с микрофоном делать нечего… Ладно, как звать-то тебя, чудо инженерной мысли? Посмотрел на надписи сзади. Надо же, студийный магнитофон МАГ-2. Выпущен каким-то ВИНИИЗ вместе с экспериментальным заводом Всесоюзного радиокомитета, серийный номер 18. Везет же мне на новье… Надо будет поговорить с москвичами: наверняка кто-то уже успел поработать с такой техникой и подскажет, какие у него болячки.
— Ладно, хорошего помаленьку, — я оттолкнулся от игрушки. — Что там нынче творится вокруг?
— Я посмотрела и постаралась разложить все новости по районам, — мне подали уже знакомую папку. — Мне кажется, что так будет лучше.
Немного поразмыслив, я признал полезность ее задумки. Как раз начну закладывать базу под будущие перебивки. А потом все в эфире услышат: «Трам-парам-бам! А теперь новости Конаковского района» — и вуаля, мы на коне с новой фишкой.
— Очень хорошо, прямо отлично, — похвалил я ее. — А вот после эфира далеко не убегайте, пожалуйста. В театр пойдем. Вот вы там давно были? Хотя, чего это я спрашиваю…
— Товарищ, сюда посторонним нельзя, — мне навстречу из-за стола поднялся милиционер. Надо же, секретчик наконец-то поставил пост, не прошло и года после всех событий.
— Вызовите, пожалуйста, Игоря Степановича или кто его замещает, — мне было откровенно лень устраивать представление «да я свой, пустите меня». Однако никому никуда не пришлось идти: услышав знакомый голос, из своей комнаты выглянул Михайлюк и громогласно позвал к себе.
Оказалось, что теперь у меня есть офигенных размеров пропуск, сделанный в виде маленькой книжечки. Как и полагается подобным вещам, снаружи была темно-бордовая обложка, а внутри все было заставлено какими — то печатями. Почему не сделали в формате еще одного удостоверения — я не знаю. Хмыкнув после разглядывания сего шедевра, я расписался в журнале за получение и пошел в дежурную.
Открыв дверь, я обнаружил практически полную реинкарнацию того бардака, что ранее творился у нас в редакторской. Все горизонтальные поверхности были покрыты бумагами и схемами. Посередине этого бумажного моря, в клубах табачного дыма, виднелась всклокоченная голова Андрея.
— Привет! Ты там поаккуратнее, огонек какой попадет мимо и загорится все, — начал капитанствовать я, выискивая путь, по которому можно пробраться к сейфу.
— Здорово! Да я осторожно, просто хрень тут какая-то нарисована, а спросить не у кого. Может, глянешь, зачем тут конденсатор?
Мне стало интересно, над чем же ломает голову мой непосредственный начальник.
ebooksa