Грани II

Девушка застыла молчаливым изваянием, только по щекам текли две искристые от отблеском фонаря мокрые дорожки. Я потащил её в лес - ночевать рядом с этой гекатомбой никакого желания не было. Терви вырвалась, дёрнула из моей руки фонарь и метнулась по полю, что-то углядев. Вернулась она с извозюканной в земле тряпичной игрушкой, неведомой зверушкой вроде нашего Чебурашки и сама пошагала в темноту. Я залил костёр, собрал вещи и до самых рассветных сумерек мы потихоньку шли куда-то в юго-западном направлении, пока не наткнулись на хутор. Люди его покинули основательно, видимо, прослышав про волну находников, и оставили только то, что нельзя увезти с собой прямо сейчас. А захватчики сюда пока не добрались.

Терви не отзывалась на мои слова. Просто молча поела, покорно дала закутать себя в одеяло и заснула в обнимку с ушастым. Я, несмотря на целую ночь на ногах, усталости не ощущал и решил обойти двор. Вдруг чего отыщется полезного? Отыскалось, да только не то, чего я ожидал бы. Когда уже совсем рассвело, во время изучения одного из сараев откуда-то послышалось лошадиное ржание. Потом снова ржание, но уже человеческое - кто-то хохотал во весь голос. Я посмотрел наружу через щель между стеной и створкой ворот. По дороге не спеша ехали четверо чужаков, переговаривались и смеялись. Потом один заметил за деревьями строения хутора, оживился и махнул рукой.

- Это вы, ребята, неудачно зашли. А нам наоборот лошадки нужны... - прошептал я, доставая пистолет, который так и остался с прикрученным глушителем. Никаких сомнений после вчерашнего у меня не оставалось. И когда они привязали свой транспорт к поперечине недалеко от колодца, четыре раз тихо хлопнуло. Звук завяз в сыром осеннем воздухе. Обернуться в поиске опасности успел только один. Пуля вошла ему точно в солнечное сплетение. Лошади, приученные к куда более громким звукам, только ушами дёрнули.

Я вернулся в дом и разбудил Терви. Она всё той же сомнамбулой поковыляла наружу, но едва увидела тела четверых захватчиков, как будто какой-то переключатель сработал. Во взгляд вернулась осмысленность, в движения - живость первых минут нашего знакомства. Похоже, эмоции перегорели.

- Едем к морю?

- Да. Моя разгадка определённо там. Если не на этом берегу, так на том, откуда прибыли они, - я кивнул на мёртвых чужаков. - Они могли быть не одни, передовая разведка, например, так что убираемся поскорее. С вещами потом разберёмся, сумки вон, полные.

Увиденные карты накрепко впечатались в память. Стоило только подумать, как перед внутренним взором развернулись подробности. Теперь я представлял, где мы находимся. Хутор входил в обширную сеть мелких хозяйств, которые поставляли в столицу всякие съедобные товары. Ушли мы совсем недалеко, чуть больше пятнадцати километров. Дороги как будто слабо светились, выстраивая кратчайший путь. Я ухмыльнулся. Как обычно, есть пути короткие, а есть быстрые.

- Чему скалишься?

Я пояснил. Терви, о чудо, ответила какой-то самурайской улыбочкой, направленной в бесконечность. Наверное, так безмятежно мог улыбаться камикадзе, видя перед собой вздымающийся борт американского авианосца.

- Ладно. Приберёмся и поедем.

Мы затащили тела в дом, набрали из-под уличного навеса сухих дров. В подполе отыскался кувшин с каким-то маслом. Вскоре за нашими спинами поднялся столб гудящего дымного пламени. Может, толковый следопыт и смог бы разобраться в том, что мы натоптали по двору перед отбытием, но много ли их, толковых? Четверо всадников приехали, четверо уехали, а что хату спалили вместе с обитателями, так то дело житейское. Гильзы же я подобрал.

Осенний лес плыл над головами. С почти обнажившихся ветвей капала вода из оседающей мороси. Моя спутница всю дорогу молчала - после пары односложных ответов на вопросы я оставил попытки разговорить Терви. Солнце так и не появилось, лишь его движение угадывалось по тому, как время от времени светлело и темнело в облачном покрове. По ощущениям, было где-то начало пятого по земному счёту, когда полузаросшая дорога-тропинка вывела нас к дальним предместьям небольшого городка. Он назывался Дéвин, судя по карте, и отлично просматривался с гряды лесистых холмов.

Я придержал лошадь на опушке. Стоило осмотреться, не показываясь на глаза. Крепкая кобылка неопределённо-бурой масти послушно остановилась, заводной мерин недовольно зафыркал. Мы присели в кустах, ещё сохранивших остатки листьев всех оттенков от жёлто-зелёного до бурого.

- Смотри, - Терви показала на северную окраину Девина. Там расположился большой табор из стоящих выверенными рядками переселенческих фургонов. Я достал бинокль. Артефакт создавал перед матрицами прибора изменяемое виртуальное пространство, подобное телеобъективу, и позволял приближать поле зрения буквально до расстояния вытянутой руки, сохраняя детали во всех подробностях. Разглядывая лагерь, я не видел ничего необычного - повозки, люди. Воинов мало, зато полно женщин с детьми и стариков. Переселение в полном составе. А войска зачищают жизненное пространство.

- Ты же обратила внимание, - внезапно ещё одна часть загадки встала на место, - что в городе они обустроились, как бы это сказать, не закрепляясь? Понимаешь, о чём я? Патрулировали улицы, обыскивали каждый уголок, но не тронули ничего из еды, хотя в погребах и ледниках она ещё долго не испортится. У вас ведь были ледники? Заняли часть дворца, но не стали обживаться. Всё привозное.

Терви кивнула, задумалась.

- Есть такое. Только я не знала, как это описать.

- Скорее всего, переселенцы вообще не станут жить в ваших городах. В лучшем случае разберут их и построят свои. Чистые.

Девушка непонимающе посмотрела на меня, потом на пришельцев, копошащихся в своём стане в трёх километрах от нас.

- Что это значит?